Людовик XV и его двор. Часть вторая

Эти два корабля составляли часть эскадры г-на Дюбуа де Ла Мотта.

Предлогом к нападению стал отказ обоих французских капитанов подчиниться требованию адмирала Боскауэна салютовать английскому флагу.

После героического сопротивления оба корабля были захвачены.

Спустя несколько дней был в свой черед неожиданно атакован корабль «Надежда», плававший под белым флагом. Господин де Бувиль, командовавший «Надеждой», сражался как лев и, будучи отвезен в Лондон, заявил, что считает себя не пленником цивилизованной нации, а рабом шайки морских разбойников.

Эти три события могли быть приписаны случайности, подобно тому, как англичане называли случайностью гибель Жюмонвиля, хотя в тексте капитуляции форта Несессити она была признана убийством.

Так что какое-то время еще существовала надежда получить, посредством переговоров, удовлетворение за это двойное нарушение международного права, как вдруг в Версале стало известно, что в продолжение истекшего месяца англичане захватили в общей сложности триста кораблей: семьдесят четыре судна, шедшие с наших островов; пять невольничьих судов, груженных двумя тысячами негров; двадцать шесть судов с товарами и провизией для наших островов; одно судно, шедшее в Гвинею; два корабля Ост-Индской компании: один — шедший в Сенегал, а другой — возвращавшийся оттуда; шестьдесят шесть судов, занимавшихся рыбной ловлей на Ньюфаундлендской банке; два судна, возвращавшиеся с китобойного промысла; двадцать два судна с провизией, шедшие в Канаду или возвращавшиеся оттуда с продовольствием, и двадцать семь судов, совершавших большие каботажные плавания, а также семьдесят пять барок, шхун и других небольших судов, совершавших малые каботажные плавания как вдоль берегов Франции, так и в колониях.

Таким образом, вследствие этой морской облавы около десяти тысяч французов оказались в английском плену.

Государственным секретарем по иностранным делам в Лондоне был в то время Генри Фокс, получивший впоследствии титул лорда Холланда, личный враг Франции, которому предстояло завещать нам в лице своего сына, Чарльза Фокса, врага еще более ожесточенного, а главное, еще более опасного.

Припертый к стенке Версальским кабинетом, спрашивавшим у него, как могли во время мира совершаться действия, подобные тем, какие мы только что упомянули, Генри Фокс ответил, «что состояние войны между государствами не всегда проистекает из действительных сражений и может быть следствием определенных мер, свидетельствующих о враждебных намерениях; что вооружение Франции шло на глазах у всех; что она приготовила крупные эскадры и беспрестанно перевозила войска в Канаду; что в подобных обстоятельствах британское правительство должно было принимать во внимание лишь свои собственные интересы и действовать энергично, дабы сохранить достоинство нации».

За этим вызывающим ответом последовала еще более вызывающая нота, в которой г-н Фокс требовал немедленно разоружить французский флот и снести до основания укрепления Дюнкерка; только после этого он был готов дать объяснения по поводу дел в Канаде и вообще в Северной Америке.

Господин де Руйе ответил от имени короля, «что происходящее является не чем иным, как планомерным морским разбоем в большом масштабе, недостойным цивилизованного народа; что Англия захватила не только суда короля Франции, но и купеческие корабли, на сумму более тридцати миллионов, и что Версальский кабинет требует незамедлительного удовлетворения за этот враждебный поступок».

После того как английское правительство ответило отказом на это требование, г-н де Мирпуа, французский посол в Англии, потребовал свои паспорта: война была объявлена.