Люся, которая всех бесила

— Собираюсь, — заверила его Люся, — сейчас быстренько сгоняю на еще одну встречу и сразу работать… В смысле — завтра корпоратив?

— Новый год через неделю, ты в курсе?

— Ох блин!

Она посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась.

Йети, как есть йети.

Брови отросли и растрепались. Лицо и правда бледное — ну еще бы, всю ночь на Тамару Ивановну угрохать. На ногти смотреть вообще страшно, когда она в последний раз делала маникюр? Педикюр? Ходила к парикмахеру? Ужас и кошмар, а не Люся Осокина.

— Нина Петровна, — Люся снова схватилась за телефон, — найдите нам на вечер какого-нибудь мастера на дом. Ногти-когти-брови, кончики подровнять, волосы покрасить. В розовый. Нет, в оранжевый. В общем, что-то такое. Устроим с вами девичник! Говорят, Новый год скоро. Говорят, завтра у меня корпоратив.

— О, я закажу тебе новое платье, — оживилась старушка, обожавшая интернет-шопинг, — и туфли! И белье красивое, да?

— Только в моем стиле, а не в вашем. Ненавижу классику, вы же знаете.

— Эпатаж и устрашение, — захихикала она, — как же, как же! Без кружев и цветочков. А то вдруг кто-то увидит в тебе симпатичную девушку! Паша, между прочим, любит все женственное.

— Вот пусть он и носит кружева с цветочками, раз любит. А мне пора, целую крепко, ваша репка.

И она понеслась в университет к кащу-антропологу.

— А ведь вы знали, Людмила Николаевна, что к нам прибудет коркора, — хитро сказал ей профессор, когда она появилась на пороге его кабинета. — Знали и молчали!

— Ну, чего вас было заранее пугать.

— А я и не испуган, — ответил он и явно солгал. — Марина Сергеевна Соловьева — блестящий историк, опытный педагог. Но вот студенты… студенты, конечно, волнуются. Так чем я обязан на этот раз?

— У меня опять вопрос по коркорам, — Люсе некогда было ходить кругами. Ее Носов живьем слопает, если она не приедет к обеду. — Вернее, по древним коркорам. Вы знаете, зачем трехглавые чудища людей жрали и деревни сжигали? Ну, в смысле, у них была какая-то рациональная цель или они были просто тупыми кровожадными ящерами?

— О, — антрополог изумленно уставился на нее, — чрезвычайно широк круг ваших интересов, Людмила Николаевна.

— А мы с писателем Антоном Вешниковым придумываем сюжет для его новой книги. О любви благородного яга и злобной коркоры. Историческая драма.

— Скорее уж историческое порно, — засмеялся он. — Читывал я вашего Вешникова, было дело. Разумеется, из научного любопытства.

— Разумеется.

— А на ваш вопрос у меня нет ответа. Коркор демонизировали, общество и церковь не допускали даже малейшего сочувствия к ним. Понять своего врага — значит простить его. Поэтому никаких двузначностей. И уж точно никто не лез в головы ящерам, чтобы понять их мотивацию. Может, и знали тогдашние яги правду, но исторически это никак не было зафиксировано. «И вышли коркодилы лютые из реки и путь перекрыли, людей много покусали, и ужасались люди и молили бога по всей земли. И одни спрятались, а других убили», — процитировал он по памяти. — Нам понадобилось триста лет, чтобы убедиться в том, что нынешние коркоры больше не жрут людей. Поэтому выбрали бы вы лучше другую тему для романа, в самом деле. Или хотя бы нынешнюю эпоху. Предубеждения как бич современного общества.

— Мы же любовный роман пишем, а не социальную прозу, — возмутилась Люся, которой отчего-то стало обидно за только что придуманную историю.

— Ну и не удивляйтесь потом, если читатели откажутся читать такой притянутый за уши сюжет. Коркора и яг, придумали тоже! Абсолютная дичь!

В контору Люся прокралась тихо, надеясь незаметно прошмыгнуть в свой кабинет и избежать расспросов об обыске, Синичке и прочих странностях.

Замерев в коридоре, она прислушалась: в редакции шли ожесточенные споры о графике дежурств на новогодние праздники.

Это были рутинные, ежегодные распри, которые удивительным образом заменили ей валерьянку.

Земля все еще крутится вокруг своей оси.

Жизнь продолжается.

Все более-менее обыденно.

Она улыбнулась сама себе и прошла в приемную.

— Вот, — сказала напряженная Ольга, — у тебя гости.

Виктор Дмитриевич, Ветров-папа, бывший губернатор, поднялся с диванчика для посетителей.

Усмехнулся:

— Поговорим, Людмила Николаевна?

Глава 31

— Людмила Николаевна? — холодно повторила Люся. — Помнится, при нашей прошлой встрече я была брехливой болонкой.

Ветров-старший поморщился, как от неуместного нарушения приличий.

— Сделай мне кофе, Оль, — попросила Люся, намеренно не предлагая ничего ему, открыла дверь в свой кабинет и коротко кивнула, приглашая внутрь.

У себя она небрежно скинула пуховик на диван и прошла за свой стол.

Ветров остался стоять, оглядываясь по сторонам.

Предлагать ему сесть Люся не собиралась тоже.

Пятнадцать лет назад она была зеленой девчонкой, которую легко было напугать и довести до слез. Пятнадцать лет назад ее трясло после встреч с охамевшим от вседозволенности высоким чином.

С тех пор нервы у Люси все-таки стали покрепче.

Она молча перебирала стопку документов на столе, не форсируя разговор и не желая начинать его первой.