Лютый: Чужая Моя!

Но только стоит включить устройство, помещение тотчас наполняется пиликанием рингтона — мама на проводе.

— Да, — нехотя отзываюсь.

— Боже! Варюшка! Доченька. Ты где? Почему не отвечала? Почему потом вообще пропала? С тобой всё отлично? И почему такой голос? — заваливает вопросами мама.

— Всё отлично, — сглатываю волнение.

Я люблю родителей, и никогда до вчерашнего дня с ними крупно не ссорилась. И они ни разу не попрекали. Не ругали. Я — единственный ребёнок. Желанный, любимый… Избалованный, но благодарный!

Я привыкла на них полагаться. Доверять. Прислушиваться к советам.

Даже не знаю, почему ударила копытом в этот раз.

От обиды. Из-за непонимания…

Ладно бы они не знали, что Виктор мне изменил с Ириной, так ведь рассказала… Была уверена — меня поддержат, защитят, а они и встали на его сторону!

Для меня это стало ударом в спину.

— Варенька, не молчи, — рыдает в трубку мать. — Молю, скажи где ты. Я тебя заберу.

— Не нужно, — торопливо кидаю. Это не пустой гонор. Страшно представить, что будет с мамой, если она увидит меня такой… «красивой».

— Варя, доченька, перестань так говорить. Мы же любим тебя.

— Ну-ка дай мне трубку, — фоном слышится суровый голос отца.

— Нет! — неожиданно папе перечит мать. И тотчас мне: — Милая, мы переживаем. Всю ночь не спали… На ногах… тебя ищем.

— И Виктор? — тихо уточняю. Не то чтобы меня сильно волновало, но ради успокоения души…

— И… он, — чуть медлит мама. Она врать не умеет — вот такие заминки и осторожности всегда выдают, когда она пытается слукавить, или что-то не договорить.

— Вот видишь, мам. Ему всё равно на меня, а вы заставляете…

— Это не так. Ты… просто не знаешь всех обстоятельств, — частит мать.

— Витя… он не плохой. Поверь, есть мужчины куда хуже.

— Не сомневаюсь, — бурчу, кусая губу.

— Он всего лишь оступился. Ему было нужно снять напряжение, а ты…

— Зачем во мне искать причину? — хмурюсь я. — Разве в ошибки одного, кто-то другой должен быть виноват.

— Часто… — жуёт слова мама. — Но в проблемах пары всегда виноваты оба. Ты холодна, а он взрослый, здоровый мужчина. Очень занятой… устающий…

— А вы, значит, нет?

— Это ты сейчас к чему? — осторожничает мать.

— Вы за меня волнуетесь, а тот, кто допустил "косяк", почему-то не спешит его загладить, — выговариваю наболевшее. — Тот, кто «так» любит. Тот, кто «так» хочет на мне жениться!

— Варенька, но ведь он любит…

— Хватит принимать желаемое за действительное. ОН МЕНЯ НЕ ЛЮБИТ! Ему только ваши связи нужны. И ты, правда, желаешь мне жизни с таким человеком?

— Ты недооцениваешь ситуацию, милая. Боюсь, это он нам нужен, — секундой погодя всхлипывает мать.

— Нина, — поверх голоса матери раздаётся недовольный рык отца: — Ну не по телефону же!

— А когда? — огрызается мама. — Сам виноват. Не сказал девочке всего, и вот теперь мы её чуть не потеряли. Хватит её считать глупой и маленькой. Она взрослая! Она поймёт нас.

— Мам, — надламывается мой голос. — Мам, что случилось?.. — от предчувствия нехорошего сдавливает горло.

— Мы банкроты, — выдыхает в трубку мать.

На заднем фоне опять ворчит отец. А у меня сердце обрывается:

— Банкроты?

— Да, милая, — виновато отзывается мама. — Давай я не буду по телефону говорить всего, просто скажи где ты. Мы приедем за тобой. Вот тогда и поговорим… — вновь частит, успевая о чем-то поспорить с отцом, требующим трубку.

— Я… Не знаю адреса, — грустно признаюсь.

— Что? — ахает мать. — Как не знаешь? А где ты? У кого? С кем? Тебя… — которая заминка, — удерживают насильно?

— Нет-нет, — мотаю головой. — Человек мне помог вчера. И я у него…

— Него? — настороженно уточняет мать. — Мужчина? — судя по голосу, она в ужасе и на грани сорваться на панический крик.

— Да… — не люблю врать.

— Варя, — на истеричной ноте тянет мама. — Немедленно домой! Возьми такси!

— Она по адресу приезжает, мам, — напоминаю. — Ой, точно, хлопаю себя по лбу… Карта, она же сама опередили моё местонахождение… — осеняет мысль.

Несколько секунд нехитрых махинаций и я диктую маме адрес, который определился на Гугл-карте.

— Жди, мы скоро, — заверяет заметно успокоившаяся мать.

— Хорошо, — киваю и я. — Мам, — окрикиваю, пока она не сбросила вызов.

— Да?

— Прихвати мне сменную одежду, — осторожно прошу.

— Ты что… голая? — опять паникует мать, и я её успокаиваю:

— Не совсем, но не волнуйся. Ничего такого… Я потом расскажу, — сбивчиво заверяю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Родители за мной приезжают в течение часа.

Говорить не надо, что мать едва в обморок не хлопается, когда открываю

дверь. Потом она, как заведённая, квохчет вокруг, пока одеваюсь.

— Нужно отсюда быстрее уходить! — торопит прочь.

Отец в квартиру не заходит, так и остаётся возле лифта — на площадке этажа.

А вот мама… всю квартиру успевает изучить. Не выгоды ради. У неё такой метод определения — психопортрет хозяина себе мысленно вырисовывает, по типу: пока мне свою берлогу — и я скажу кто ты!