Лобстер для Емели

Я вошла в дом, приблизилась к стойке, за которой находился мужчина лет сорока, и снова солгала про мать, у которой проблемы со здоровьем. Дежурный вызвал сотрудницу.

Елена Николаевна сначала долго нахваливала центр, а потом приступила к вопросам:

– Какой номер хотите? Есть разные варианты размещения. Самый простой – эконом, комната и санузел. В номере повышенной комфортности спальня, кабинет и ванная. Люкс – три жилые комнаты, санузел, кухня. Хочу подчеркнуть: питание одинаково для всех, медперсонал учтив с каждым. Столовая общая. Библиотека, кинозал, спортивный зал – всем этим может пользоваться любой пациент. Эконом-вариант комфортен, уютен, постельное белье меняем каждый день, есть бесплатный Интернет. Но если понадобится личная сиделка, ее услуги оплачиваются отдельно.

– Замечательные условия! – восхитилась я. – Но, к сожалению, моей маме они не подходят.

Моя собеседница не собиралась упускать потенциальную клиентку:

– Гибкая система оплаты. Работаем с банком, который выдает кредит на очень выгодных условиях.

– С деньгами нет проблем, – заверила я. – Понимаете, мама не привыкла жить в отелях, она любит домашний уют. Здесь очень хорошо, но обстановка напоминает гостиницу.

Елена Николаевна понизила голос:

– Никогда не интересуюсь финансовыми возможностями тех, кто к нам обращается, и понимаю, что многие готовы где угодно найти деньги, только бы его родной человек восстанавливался в хороших условиях у знающих специалистов. У нас предусмотрен вип-вариант проживания. Но говорю о нем только тем, чьих родственников по разным соображениям нельзя поселить на этажах. Например, пациент психически неуравновешен или он, как ваша мамочка, привык к повышенной комфортности. Пойдемте, покажу вам коттеджи.

Глава двадцатая

Одноэтажные дома стояли у самого леса, чтобы попасть к ним, следовало миновать будку охраны.

– Коля, это мы! – крикнула Елена.

Из домика вышел парень.

– Здрассти. У нас полный порядок.

– Не сомневаюсь ни на секунду, что мимо тебя даже комар не пролетит, – засмеялась Елена Николаевна и обратилась ко мне: – Давайте сначала прогуляемся, увидите, как старается наш садовник.

Мы прошли по тщательно охраняемой территории и наткнулись на медсестру. Та толкала кресло, в котором сидел мужчина. Возраст его определить было сложно. Шестьдесят? Старше? Или моложе? Болезнь старит человека.

– Аллочка! – обрадовалась Елена. – Как сегодня поживает наш любимый Матвей Николаевич?

– Слава богу, все хорошо, – быстро отреагировала молодая женщина. – Простите, можно вас на минутку отвлечь? Это по поводу состояния моего подопечного.

Я отошла в сторону. Алла быстро подкатила ко мне инвалидное кресло и вернулась к Елене Николаевне. Мы с Кузнецовым остались вдвоем. Обе женщины стояли лицом к коттеджам, спиной ко мне. Матвей Николаевич широко раскрыл глаза, поднес ко рту указательный палец правой руки, потом опустил его и неожиданно зашептал:

– Солнышко, все там, где они лежат! Скажи Маугли! Он не знает. Орел взмахнет крыльями, крокодил захохочет, дерево поцелует фавна, и тогда небо упадет на землю, и откроется дверь. Все там! Там! Света, твое! Возьми! Маугли… Маугли… Я нашел! Его записи! Дневник прочитал! Не сказал никому, даже тебе. Из-за них со всеми беда!

Старик закрыл глаза.

– Простите, что оставили вас в одиночестве! – воскликнула Алла, возвращаясь.

– Очень милый дедушка. Кажется, он заснул, – улыбнулась я. – Что с ним?

– Последствия инсульта, – печально отозвалась Елена. – Замечательный наш Матвей Николаевич! Очень его любим и стараемся помочь.

– Да, – подхватила Алла, – чудо, что его после серьезного мозгового нарушения удалось посадить в кресло. Матвей Николаевич молодец. Он вчера сделал шаг. Один! С моей помощью, но лиха беда начало.

Елена тут же не преминула напомнить о том, как в центре относятся к пациентам:

– Мы не оставляем без лечения даже тех, на кого другие врачи махнули рукой. У Матвея Николаевича, когда он сюда прибыл, ни речи не было, ни движения. А сейчас положение улучшается.

– Верно, – подтвердила Алла. – Теперь Матвей Николаевич может разговаривать. Ему нравится общаться. Родственников у Кузнецова нет. Прошу дочь, врачей, медсестер, чтобы заглянули к нему. Устает дедушка быстро, минут пять поговорит и все. Уверена, он с вами захотел начать разговаривать. Дедушка что-то вам сказал? Да?

– Попытался, – снова улыбнулась я, – но я не разобрала слов.

– Я отлично его понимаю! – воскликнула Алла. – А посторонние пока не очень. Ничего, еще позанимается с логопедом, и сможет на радио выступать.

Веки Кузнецова дрогнули, по лицу пробежала улыбка. Алла покатила коляску в сторону леса.

Мы с Еленой Николаевной еще немного побродили по территории, потом я решила, что пора уезжать, и поблагодарила своего экскурсовода. Елена затараторила:

– Если оставите свою почту, пришлю расчет оплаты пребывания вашей мамочки. Точной в нем будет только сумма за проживание, остальное примерно. Пациентку пока не осматривали, непонятно, что с ней делать.

– Попрошу моего секретаря написать вам, – ответила я.