ЛоГГ. Том 1. Рассвет

Штат штабов разведки и тыловой службы включал по три сотрудника.

Разумеется, к этим шестнадцати добавлялись помощники, связисты, офицеры службы безопасности и другие сотрудники. Все вместе они и образовывали высший командный центр.

В качестве же боевых единиц были мобилизованы восемь флотов:

Третий флот под командованием вице-адмирала Лефевра

Пятый флот под командованием вице-адмирала Бьюкока

Седьмой флот под командованием вице-адмирала Хавода

Восьмой флот под командованием вице-адмирала Эпплтона

Девятый флот под командованием вице-адмирала Аль-Салема

Десятый флот под командованием вице-адмирала Уланфа

Двенадцатый флот под командованием вице-адмирала Бородина

Тринадцатый флот под командованием вице-адмирала Яна

Четвёртый и Шестой флота, понесшие огромные потери в Битве при Астарте, недавно были объединены с остатками Второго флота, образовав Тринадцатый флот Яна, так что только два флота — Первый и Одиннадцатый — оставались на родине.

К этим силам были приданы бронетанковые войска для сражений на планетах, эскадрильи атмосферных истребителей и амфибий, военно-морские силы и множество других подразделений. Кроме того, планировалось участие специалистов по тяжёлому вооружению из Корпуса внутренней безопасности.

Мобилизовывалось также и максимально-возможное число специалистов служб связи, технологических, инженерных, медицинских и прочих служб.

Общее число мобилизованных составило тридцать миллионов двести двадцать семь тысяч четыреста человек. Это означало одновременную мобилизацию шестидесяти процентов всех вооружённых сил Союза Свободных Планет. А также 0,23 процента от общего числа населения в тринадцать миллиардов.

Имея перед собой оперативный план, чей гигантский размах не имел прецедентов, даже адмиралы, прошедшие множество через крупных сражений, не могли успокоиться. Они вытирали несуществующий пот со лбов, пили стакан за стаканом ледяную воду и перешёптывались с сидящими рядом коллегами.

В девять часов сорок пять минут в зал зашёл гранд-адмирал Ситоле вместе со своим заместителем, и собрание началось.

В выражении лица или голосе Ситоле не было особой торжественности, когда он открыл рот и заговорил:

— План кампании, который мы обсуждаем сегодня, уже одобрен Верховным Советом, однако… — все присутствующие адмиралы знали, что он против вторжения. — Подробный план действий экспедиционных сил ещё не принят. И целью сегодняшнего собрания как раз и является принятие решений по оставшимся вопросам. Не думаю, что стоит напоминать, что мы все являемся представителями вооружённых сил свободной нации. Надеюсь, что в таком духе мы сегодня и проведём энергичный обмен идеями и мнениями… — возможно, кто-то из присутствующих смог понять по отсутствию энтузиазма в голосе адмирала его страдания, а кто-то, по интонациям, с которыми он говорил необходимые слова, оценил и его пассивно-агрессивное сопротивление.

Адмирал Ситоле закончил своё вступление, и какое-то время никто не произносил ни слова. Казалось, все они кипят в своих мыслях.

Ян вспоминал услышанное на днях от Кассельна: «Скоро выборы. На внутренней арене в последнее время участились скандалы, так что если нынешнее правительство хочет быть переизбранным, им нужно отвлечь внимание общественности на внешние дела. Вот что такое это вторжение».

«Да, это старый трюк, используемый правителями, чтобы отвлечь внимание от их собственного плохого правления, — думал Ян. — Как был бы огорчён отец-основатель Союза Але Хайнессен, узнав об этом! Этот человек никогда бы не пожелал, чтобы в его честь устанавливали пятидесятиметровую статую. Он мечтал создать государство с правительственной системой, которая не вредила бы собственному народу, где права и свободы граждан не ущемлялись собственными правителями…»

Но так же, как люди в итоге становятся старыми и немощными, так и государства, возможно, обречены, в конце концов, становиться коррумпированными и декадентскими. Как бы то ни было, отправка на поле боя тридцати миллионов солдат ради победы на выборах, позволяющей править ещё четыре года, выходила за рамки понимания Яна. Тридцать миллионов человек, тридцать миллионов жизней, тридцать миллионов судеб, тридцать миллионов возможностей, тридцать миллионов радостей и гнева, печалей и удовольствий — отправляя их в пасть смерти, принося их в жертву те, кто в это время остаётся в безопасности далеко в тылу, добиваются своей выгоды и получают всё, чего добились погибшие за них.

Сменяются эпохи, но это возмутительное соотношение между теми, кто развязывает войны, и теми, кто вынужден участвовать в них, ничуть не изменилось с рождения цивилизации. Даже наоборот — правители древних цивилизаций были лучше нынешних. Они, по крайней мере, лично возглавляли свои армии, подвергая свою жизнь опасности. Да и этика тех, кто вынужден участвовать в войнах, тоже лишь вырождается…

— Я считаю, что эта кампания — самый смелый подвиг с момента создания нашего Союза. Для меня, как солдата, нет большей чести, чем иметь возможность участвовать в ней в качестве офицера штаба, — таковы были первые произнесённые слова.