ЛоГГ. Том 1. Рассвет

— Но эта операция потребует слишком глубокого вторжения на вражескую территорию. Наши порядки растянутся, возникнут трудности со связью и пополнением припасов. Кроме того, противник легко сможет разделить наши силы, — голос Яна распалялся, хотя он говорил и не совсем то, что думал. В конце концов, какое значение имеют детали операции, когда не озвучены даже общие детали самого плана? Тем не менее, он должен был это спросить.

— Почему вы так концентрируетесь на возможном разделении? Враг, ударивший нам в центр, будет атакован со всех сторон и, несомненно, потерпит полное поражение. Риск незначителен.

Дурацкий оптимизм Форка почти истощил терпение Яна. С трудом борясь с желанием сказать: «Ну, тогда давай, делай, что хочешь!» он продолжил приводить доводы:

— Командующим имперским флотом, скорее всего, назначат графа Лоэнграмма. Его действия нельзя просчитать заранее. Вам не кажется, что стоит принять это во внимание и разработать немного более осторожный план?

Прежде, чем Форк успел ответить, заговорил адмирал Гринхилл:

— Вице-адмирал, я знаю, что вы высоко оцениваете способности графа Лоэнграмма. Но он ещё очень молод, и даже он может допускать ошибки.

Слова адмирала не произвели на Яна большого впечатления.

— Это правда. Однако факторы, ведущие к победе или поражению, в конечном счёте, относительны друг другу. Так что, если мы совершим большую ошибку, чем враг, это будет означать, что он победит, а мы проиграем.

«И самое главное, — хотел сказать Ян, — что этот план сам по себе ошибочен».

— В любом случае, это не более, чем предсказание, — заключил Форк. — Переоценивать врага, бояться его больше, чем необходимо… это самое позорное для солдата. Учитывая то, как это подрывает моральный дух армии и как может притупить способность людей действовать и принимать решения, результат в конечном итоге будет выгоден врагу, независимо от ваших намерений. Я надеюсь, вы будете более осторожны в своих словах.

В этот момент в зале заседаний раздался шум. Это вице-адмирал Бьюкок с силой ударил ладонью по столу.

— Контр-адмирал Форк, вам не кажется, что ваши последние слова были слишком неуважительны?

— Вот как? — Форк выпятил грудь под пронзительным взглядом пожилого адмирала.

— Только потому, что он не согласен с вами и призывает действовать осторожнее, вы прилюдно обвиняете его чуть ли не в пособничестве врагу?

— Я лишь сделал общее заявление. И мне неприятно, что кто-то интерпретирует это как личное оскорбление, — Ян ясно видел, как подёргивается щека Форка. Было ясно, что извиняться он не собирается. — Изначальная цель этой кампании в том, чтобы осознать нашу великую и благородную цель — освободить двадцать пять миллиардов человек, страдающих под тяжестью деспотизма. И я говорю, что любой, кто выступает против этого, фактически встаёт на сторону Империи. Или я не прав? — собравшиеся в зале становились всё тише, обратно пропорционально становящемуся всё более пронзительным голосу Форка. Не то чтобы их трогали его слова, скорее, просто всеобщее настроение было окончательно испорчено. — Даже если враг имеет территориальное преимущество, большую силу войск или новое оружие невообразимой силы, это не может служить нам предлогом для бездействия! Если мы будем идти вперёд, думая о нашей великой миссии, как силы освобождающей и защищающей людей, то и жители Империи будут приветствовать нас и охотно сотрудничать!..

Поскольку речь Форка всё продолжалась и продолжалась, Ян погрузился в молчаливые размышления.

«Нового оружия невообразимой силы», конечно, не существует. Оружие, изобретённое и поставленное на вооружение одной из противоборствующих сторон, почти всегда создавалось и другой хотя бы на уровне концептуального решения. Космические корабли, танки, подводные лодки, ядерное оружие, лучевое оружие и всё прочее использовалось и Империей, и Союзом. Даже если в какой-то момент один из противников в чём-то уступал другому, то это выражалось не словами «Как такое возможно?!», а, скорее, «Я боялся, что такое может случиться!».

Разница в знаниях и воображении между отдельными людьми может быть огромной, но между большими группами это различие практически незаметно. Появление нового оружия становится возможным только в ходе накопления технической и экономической мощи, а представить, к примеру, чтобы во времена Палеолита у одного из племён были самолёты и танки, невозможно.

Кроме того, если оглянуться на историю, то новое оружие почти никогда не играло решающей роли в войне. Архимед, живший в греческом городе Сиракузы, изобрёл множество уникального для тех времён оружия, но оно не смогло остановить наступления римлян. Исключением можно назвать разве что вторжение испанцев в империю инков, но и там большую роль сыграло то, что испанцы обманули противников, воспользовавшись древней легендой самих инков.