ЛоГГ. Том 4. Военная хитрость

Старый режим собственноручно облегчил его бремя, и герцог Лоэнграмм, в своей неподражаемой манере, от души над этим посмеялся. Его триумф был неизбежен. Раз император бежал, покинув престол и своих подданных по собственной воле, Райнхард имел полное право критиковать его за безответственность и трусость. А если императора похитили против его воли, Райнхард осудит похитителей и самолично возьмётся за «спасение» императора. В любом случае, право выбора находилось в его элегантных руках. Тем временем, Союз Свободных Планет оказался в одной лодке с императором и его самопровозглашенными верными слугами, и всё, что он мог предпринять, — это ждать, затаив дыхание, какую карту разыграет оппонент. Свой шанс они уже упустили.

«Неужели удача на стороне герцога Лоэнграмма?» — думал Ян.

Ответ принес некоторое утешение: Судьба взяла паузу на раздумье.

Герцог Лоэнграмм был молод, его буквально распирало от амбиций и отваги, поэтому он был не из тех, кто ждёт у моря погоды. Райнхард явно приложил руку к целой цепочке недавних событий. Прежде он уже сумел успешно организовать военный переворот в Союзе. Существовала определённая вероятность, что он знал о плане похищения императора, но умышленно закрыл на это глаза, хотя нельзя было утверждать, что он планировал это с самого начала. Ян не верил, что сторонники старого режима могли самостоятельно вывезти императора с Одина. Для начала, как они вообще проникли в имперскую столицу? Как спаслись? Как им удалось остаться незамеченными для властей?

Представить, что помог им в этом не герцог Лоэнграмм, а кто-то другой, было невозможно. Он располагал всеми необходимыми ресурсами, средствами и связями, не говоря уже о правдоподобном мотиве.

А как же Феззан? Неужели Феззан нанёс новый удар? Ян чуть было не выругал себя за то, что подобная мысль показалась ему занимательной. Как человек, так и не поступивший на настоящий исторический факультет, он никогда особо не причислял себя к ревизионистам. Он считал, что для изменения хода событий недостаточно заговоров и планов ничтожного меньшинства. Нужно нечто большее. История так не работает.

«Так или иначе, правительство Союза должно нести ответственность не за причину, а за результат».

Союз Свободных Планет объединился со старым режимом Галактической Империи. Аристократы явно были реакционерами. Восстановив законную власть династии Гольденбаумов и используя её как ширму, они прибрали бы к рукам все богатства, рассчитывая изменить ситуацию в Империи собственноручно. Их неприятие политических и социальных реформ герцога Лоэнграмма исходила из твёрдой веры в «будущую демократизацию». Это была феерическая кульминация серии глупых решений.

Ян почувствовал, как в потоке его сознания проплывают целые косяки предвзятых мыслей, но благоразумно решил не ловить их в сети мыслительного процесса. Династия Гольденбаумов просуществовала пять столетий со времён Рудольфа Великого, и возможностей устранить социально-политическую несправедливость было предостаточно. Элиты каждый раз обращали вспять любое начинание, уничтожая династические цветы — от корня до лепестков — ядовитым и тлетворным дыханием коррупции. Так на что могли рассчитывать их жалкие остатки?

Кто-то однажды сказал, что существуют три типа воров: те, кто отнимает деньги силой, те, кто отнимает деньги хитростью, и те, кто использует законы.

«А что с двадцатипятимиллиардным населением Империи, освобождённым герцогом Лоэнграммом от ига аристократической системы правления? Сомнительно, что они ни с того, ни с сего простят Союз за то, что он объединился с самым худшим типом вора, который только можно представить. Ничего не поделаешь. Получается, придётся сражаться с «народной армией» Галактической Империи, как я когда-то и подозревал? И когда это произойдет, не будет ли правда на их стороне?»

— Итак, адмирал Меркатц, что вы собираетесь делать?

Мягкий голос отвлек Яна от размышлений и вернул в зал совещаний Изерлона. Он всматривался в лица своих подчинённых, пока его взгляд не остановился на говорившем, начальнике штаба Мурае. Несмотря на различия в званиях, другие штабные офицеры даже не пытались скрыть общего недоумения. Новоявленный министр обороны «законного имперского правительства» мог отнестись к новости подобно другим офицерам штаба, но прочитать это по его лицу было невозможно. Мурай разорвал его сдержанность и колебания, как лист бумаги.

— Граф Ремшайд как глава правительства в изгнании, конечно, не ожидает, что адмирал Меркатц откажется от назначения. Не вижу смысла обманывать его ожидания.

И хотя в словах адмирала Мурая не было ни грамма цинизма, ему недоставало определённой доли терпимости к уклончивости и желанию оставаться в тени, поэтому Меркатцу показалось, что ему отрезали все пути к отступлению. Вечно серьёзный Мурай пробил непроницаемую маску адмирала-изгнанника силой поверхностной критики. Меркатц обратил свой усталый взгляд к говорившему: