Логово

А crisp, вернее CRISPR – это не хрустящие чипсы. Это прямые повторы, обнаруженные в ДНК многих бактерий и архей. Повторы, которые разделены так называемыми «спейсерами» – чужеродными генетическими элементами, с которыми сталкивалась клетка и которые она заимствовала. Эти элементы обеспечивали ей адаптивный иммунитет, вместе с так называемыми белками Cas.

В последние довоенные годы много писалось о том, что системы CRISPR-Cas можно использовать для направленного редактирования генома. Именно об этом и была статья.

А он-то всегда считал тех, кто был против ГМО – истеричками и безграмотными дурнями! Жаль, уже нельзя было извиниться перед теми, кого он смешал с грязью в Интернете в свое время. Ах да, они еще и в телегонию верили. И считали, что прививки «подселяют» православным младенцам геном пришельцев-рептилоидов.

Но в этом сумасшедшем мире даже параноики могли оказаться правы, а люди с так называемой рациональной картиной мира – жестоко ошибаться.

– Сукины дети. Они все-таки сделали это…

Он просмотрел еще несколько кусков. То и дело его разум выхватывал из этой мешанины то, что человеку незнающему показалось бы наукообразной абракадаброй, но ему – не ахти какому светилу – говорило о многом.

Гены регуляции группового повед…

…ение участков генома посредством…

…репарация ДНК при помощи Cas-1.

…робнее – см. отчет группы «Север» за 01.10.2012 г. № 91.

…ционируют аналогично системам токсин-антитоксин, запуская покой и последующую смерть клеток при фаговой инфек…

Бритва Оккама гласит, что не следует плодить лишние сущности там, где годится простое объяснение.

«Это ничего не значит, – говорил в Николае его внутренний «адвокат дьявола». – Они могли выдавать желаемое за действительное, просто чтобы получить финансирование. Они могли честно пытаться, но сесть в лужу… Они могли быть не единственными в мире разработчиками такой хрени».

Он знал, что в стране еще со времен отца советской атомной бомбы (не Сахарова, а товарища Берии) умели работать и с открытыми, и с закрытыми зарубежными источниками.

– Скажите мне, что я ошибаюсь…

Но он не мог игнорировать тот факт, что живые подтверждения этих теорий чуть не съели их на завтрак. И бродили где-то неподалеку – размером от кошки до слона. Даже если тихоходка была не виновата, она задала им направление. А может, не только им.

«Зло не в знаниях. А в людях, которые используют его во вред другим, – подумал Малютин. – Эти технологии могли спасти миллионы жизней. Приблизить людей к бессмертию. А вместо этого…»

Он наугад вытащил из кучи бумаг еще один крупный, более-менее сохранившийся кусок – тоже глянцевый.

Он тоже был глянцевый, потому что был напечатан на фотобумаге.

«Приложение № 3 к Протоколу вскрытия № 25-УВ. Объект № 4»…

Краем глаза он заметил какое-то движение света за дверью, ведущей в главный коридор. Тут ученый вспомнил, что находится не в самом подходящем месте для штудий по перспективной генетике. Он попытался спрятаться в коридорчике, разделенном на секции. Но наткнулся на поваленный стул и упал, опрокинув разбитый компьютер. Грохот раздался адский.

Пока он поднимался, дверь распахнулась.

– А ну стой! – раздался резкий окрик, сопровождающийся металлическим лязгом.

Малютин медленно повернулся. Но листка из руки не выпустил.

– Не надо было тебя брать, – услышал он голос Якута. – Я людей нутром чую. Ты из тех, кому неймется. Копать, вынюхивать. Ну кто тебя сюда звал? Ты же не шпион.

– Что это за место?

– Я в этом полный индюк. Знаю только, что это гостайна. Тебе не надо было совать сюда шнобель.

Малютин рассмеялся. Хрипло, истерически.

– Ну вы, перцы, даете. Да просто баклажаны, а не перцы. Страны нет! Человечеству каюк. И тайн нет! Все это говно уже никому, кроме меня, не интересно. Да и мне интересно только как экспонат кунсткамеры. Вместе с вами, господа.

– Страны нет. А тайны надо хранить даже сейчас, – произнес второй голос. – Следи за коридором. С этим я сам управлюсь.

Последняя фраза была адресована якутскому снайперу.

Это был еще один боец из окружения майора, который до этого молчал и никак к себе внимания не привлекал. Невысокого роста и плюгавый, он казался Малютину просто сморчком. Но теперь было похоже, что именно он – второй человек после майора.

Малютин напрягся. Он почувствовал, что этот неприметный мужик наставил на него пистолет.

Третий стоял чуть дальше, но именно у него был фонарь, который, как помнил Малютин, был на цевье автомата.

– Вы никакие не пэвэошники, да? Те остальные – может быть. А вы с майором совсем из другого ведомства. Или из разных? ГРУ? ФСБ? ФСО? А вас не смущает, что вам уже двадцать лет зарплату не платили?

«Почему я еще жив? Почему мне еще не вышибли мозги?»

Мысль эта его совершенно не пугала. Жизнь в обреченном мире сделала бывшего ученого в какой-то степени камикадзе. Да, глупо было бы погибнуть, впутавшись туда, куда тебя никто насильно не тянул. Но не более глупо, чем смерть любого из тех, кто умер на его глазах за последние двадцать лет и за последние пять дней.