Логово

По крайней мере, он попытался докопаться до правды. Узнать, что случилось с этим миром, что разрушило их жизни. Даже если он всего лишь ухватился за ниточку, а не размотал этот клубок.

– Надеюсь, ты последнее желание придумал, – бесстрастно произнес плюгавый.

Спиной Малютин почувствовал едва заметное движение воздуха. Это Якут озирался, резко поворачиваясь из стороны в сторону. Видимо, тоже что-то услышал.

«Они не убьют меня до тех пор, пока не отведут к майору. Но после того, как он меня допросит, мне не жить».

Малютин закашлялся. В этот момент Якут отобрал у него клочки обрывки фотографии и сноровисто заломил руки.

– Иди.

Обрывки журнала плюгавый тоже забрал с собой, убрав в карман. Всю оставшуюся кипу он облил жидкостью из ближайшей канистры, но зажигать пока не стал.

Ученому вдруг показалось, что труба в коридоре еще раз колыхнулась и затихла. И где-то за стеной раздался слабый звук, похожий на скрип половицы.

Шаркая ногами, Малютин зашагал под конвоем майорских прихвостней. Это все больше напоминало ему эпизод из известной книжки за авторством Франца Кафки.

– Что вы со мной сделаете?

– Заткни пасть. Просто иди, ноги переставляй.

Шорох. Он услышал его снова?

В этот момент облезлая дверь одного из кабинетов с шумом распахнулась. Малютин почувствовал налетевший сквозняк. И вдруг оттуда со скоростью пушечного ядра вылетело нечто. Ученый в силу инерции зрения даже не смог разглядеть, что это было – настолько быстро оно двигалось. Тихоходным оно точно не было.

Плюгавый как раз оказался на пути создания, которое и его сбило с ног, как кеглю. Пистолет звякнул об пол. Тварь бросилась на бойца сверху. Человеческий крик потонул в низком скрежещущем реве.

Только сейчас Малютин смог разглядеть, что это было такое же существо, как то, что смотрело на него через окно в Клубе пару дней назад, – пародия на человека, но все-таки человек. Без одежды, покрытый чем-то вроде шелушащейся чешуи, под которой просматривались бугры и канаты мышц. С абсолютно лысой головой. Когда создание подняло ее вверх, оторвавшись от уже неподвижного тела солдата, на измазанной кровью морде Малютин увидел горящие, будто фосфоресцирующие глаза.

Тварь оскалила зубы и зашипела.

В это время третий боец, лица которого Николай так и не увидел, вскрикнул. Луч фонаря заметался. Автомат его сделал несколько выстрелов куда-то в темноту, а потом тоже со стуком упал на пол. Фонарь замигал. Через секунду упало на пол и чье-то тело с мокрым тяжелым хлюпом. Упало так, будто его сначала располосовали саблей, а потом сбили с ног.

Все это время Якут так и продолжал держать Малютина, вывернув ему руку до хруста, но хватка его ослабла, а сам он застыл как статуя. Освободив руку рывком, биолог что было сил побежал по коридору к главной лестнице.

Последним, что он увидел перед тем, как потух фонарь, был неподвижный глазок камеры, висящей на потолке в углу.

В темноте, держась за стену рукой, как слепой, он услышал вдалеке захлебывающийся крик. Вопль человека, в котором смешались ужас и боль. Так мог кричать только тот, кого разрывали на куски. Затем прозвучал низкий рев, который могла бы исторгнуть человеческая глотка, если бы человек вдруг перенял повадки хищного зверя.

Потом все стихло.

Николай пробежал еще метров тридцать, слыша только звук собственных шагов. Было темно – хоть глаз выколи. Лишь в одном месте выступил из темноты висящий на стене план эвакуации. Видимо, он был покрыт люминесцентной пленкой.

Где-то рядом была и дверь на главную лестницу. Похоже, он пробежал мимо.

Малютин чуть не ударился головой об огнетушитель, когда ему показалось, что он слышит еще чьи-то шаги. Уже знакомые ему – асинхронные.

Сказать, что он испугался, было бы, как говорят англоязычные люди, – an understatement. То есть – слишком слабо сказано.

Потому что шаги быстро приближались и становились все более резкими и дробными, будто кто-то набирал скорость и уже бежал. Слегка клацали по полу то ли когти, то ли ногти.

Николай нащупал дверь в тот момент, когда его отделяло от существа – источника этих звуков – не больше пяти метров. Рывком он распахнул ее и буквально влетел на лестничную площадку. И тут же всем весом навалился на дверь, чтоб закрыть ее.

Вовремя. Металл дверного полотна наткнулся на что-то твердое. Это была рука. Или лапа. Она была серо-зеленого цвета. Под бородавчатой кожей, похожей на резину, что-то пульсировало.