Логово бессмертных

– В этой паре близнецов требовалось определить доминанта. При равной степени обморожения наименьшие болевые страдания испытывала сестра. В начале второго дня эксперимента Леночка приступила к лечению брата, а сестре делались лишь бинтовые перевязки на поврежденных конечностях. Однако на пятый день видимые улучшения наступили именно у сестры. На одиннадцатом дне эксперимента начали лечить сестру. К концу двенадцатого дня резко ухудшилось состояние брата. На тринадцатом дне у сестры сняли бинтовые повязки, а у брата был диагностирован некроз тканей нижних конечностей. На двадцатый день он скончался. При вскрытии мы провели сравнительный анализ мозгового вещества детей…

– Детей?!

Лавренюк заерзал, не смея поднять глаза, потому как знал, что увидит мои сведенные судорогой кулаки.

– Поверьте, молодой человек, я бы не позволил! Леночка работала самостоятельно и меня поставила перед фактом. Я лишь отчеты читал…

И на его губах снова мелькнула непроизвольная улыбка. То ли он получал нездоровое удовольствие от воспоминаний, то ли таким образом планировал действительно перевести стрелки на мою бывшую, на нее направить мой гнев и попытаться тем самым спастись. Явно считая меня простофилей, уже практически обведенным вокруг пальца, он видел себя спасенным. Наш затягивающийся разговор способствовал этому. Самонадеянный идиот не понимал, что разговор этот нужен совсем для других целей.

– При вскрытии выяснилось, – поспешил продолжить Лавренюк, уходя с тонкого льда опасной темы, – что у брата имелось очень серьезное органическое поражение головного мозга, в то время как у сестры мозг был абсолютно здоров. В принципе, это и ожидалось. Подтверждалось все то, что мы много раз наблюдали во время экспериментов над животными. Это подтверждало отсутствие кардинальных отличий человека от других млекопитающих и открывало нам двери возможностей. Так и появился КУБ.

– Это все жертвы?

Лавренюк засучил толстыми короткими ножками и даже попытался встать, но не смог.

– Да, насколько я знаю, – неуверенно сказал он.

– Не было бездомных, пациентов психушек, нелегальных мигрантов?

С каждым произнесенным звуком Лавренюк втягивал голову в плечи, будто я не говорил, а бил его этими словами.

– Разве что бездомных, – чуть слышно сказал он. – Леночка говорила, что это идеальный лабораторный материал. Если с другими приходилось проводить долгую терапию по разрушению нуклеотидных структур и удалению части головного мозга, то у таких совершенно деградировавших личностей за нас это давно уже сделал алкоголь и наркотики. Они уже и людьми, по большому счету, не были.

– Другими? – сквозь зубы просипел я.

– Не понял.

– Вы сказали, что с другими приходилось проводить какие-то манипуляции. Значит, были не только бомжи?

Лавренюк вдруг покраснел, засопел.

– Ну что же вы меня мучаете, молодой человек! – вдруг закричал он. – Вы же сами все видели своими глазами. Ведь это вы вторглись к нам в Брюховецкой и Трехсосенке! Я сразу понял, что это вы. Больше некому. Да, мы творили черные дела, за которые будем гореть в аду. Мне очень стыдно за них! Я раскаиваюсь! Каждый день раскаиваюсь! Но прошлого не вернуть! Можно сколько угодно рассуждать, как бы кто поступил на моем месте, но пока машина времени не изобретена, это бессмысленные разговоры. Если хотите закончить все это, я вам помогу. Я сам устал! Вы даже себе представить не можете, как же я устал от всего этого ужаса! Так давайте остановим Леночку вместе!

– Но пока что я не услышал ничего интересного, – сказал я, провоцируя Лавренюка. – Вы мне рассказали какую-то историю, которую ни проверить, ни опровергнуть, ни подтвердить не могу. Эта Леночка хоть и тварь беспринципная, но она при всем своем желании не тянет на главаря вашей высокоинтеллектуальной шайки. Я уже давно никому не верю на слово. Мне нужны доказательства. Начнем с имен ваших покровителей.

Лавренюк вздрогнул.

– Да-да, тех самых инвесторов. Адреса всех производств, кроме Трехсосенки и Брюховецкой. Хочу услышать имена руководителей подразделений, их заместителей. У меня в голове должна сложиться картина, в которой я увижу ваше истинное положение и наконец-то поверю, что вы всего лишь… Как вы себя назвали? Решала?

– Нет-нет! Имен я не знаю, вы же понимаете уровень! Эти люди не снисходят до общения с простыми смертными. Кто мы и кто они? Мы работаем с их помощниками. Вот их имена я вам назову с удовольствием. А что касается других производств, то их нет. Только Брюховецкая и Трехсосенка. Вот видите! Я все рассказываю!

– Нет. Не все. Вы рассказываете очевидные вещи в попытке все спихнуть на эту вашу Леночку. Она мне, кстати, говорила все то же самое, но куда убедительнее и расставляя совсем другие акценты.

– Например?

– Например, что вы и есть если не король в этой партии, то уж точно ферзь. Что никакой вы не военный врач, а настоящий ученый естествоиспытатель. Долго работали за границей на частную компанию…