Лондон: Бегство из ада

– Но ведь не разорвали же, – флегматично заметил он.

– Ладно, – остыл Ник, – открыли – и на том спасибо. Ведите к своему начальству.

– Оружие сначала сдай, – потребовал старший.

– Да чтоб тебя! – возмутился Ник. – Говорю же – разведчик я с «Грин парка»!

– Положено так, – рассудительно возразил тот. – Кроме того, у нас с ними не очень хорошие отношения.

– Война, что ли? – удивился Ник.

– Ну, нет, до войны, слава Богу, дело не дошло, но и дружбы прежней уже нет.

– А чего так?

– Долго рассказывать, – уклонился тот от ответа. – Да ты и сам должен знать. Или наемник?

– Вроде того, – Ник не стал конкретизировать свой статус на торговой станции.

14

Двое дозорных остались у ворот, а один сопроводил Ника на станцию «Сауз Кенсингтон», неся его и свое оружие. Ник коротко рассказал станционному начальству о полете на шаре, умолчав о лиловых деревьях, чем немало его удивил.

– Воздухоплаватели, мать вашу! – неодобрительно проворчал начальник станции. – Нам бы ваши заботы. Лучше бы чем-нибудь полезным занялись, чем честный народ будоражить на других станциях.

Ник промолчал. Дозорные несколько сгустили краски – натянутые отношения с «Грин парком» у станции «Сауз Кенсингтон» и следующих за ней «Глостер роуд», «Найтсбридж» и «Гайд парк корнер» образовались из-за того, что «Гайд-парк», невзирая на пребывание в одном альянсе, стал взимать с них торговые пошлины, как и со всех остальных, объясняя это тем, что ему срочно понадобились средства на реконструкцию торговых площадей и мера это временная. Время, однако, шло, а мера все не прекращалась, грозя из временной перейти в постоянную. Обложенные пошлиной станции начали открыто роптать.

К счастью, на линии работала телефонная связь. Созвонившись с «Грин-парком», начальник «Сауз Кенсингтон» убедился, что Ник действительно тот, за кого себя выдает. При этом он не упустил собственной выгоды и за его срочную доставку выторговал для своей станции право беспошлинной торговли на «Грин-парке» в течение двух недель. Правда, первоначально запрашивал месяц, но и две недели его тоже устроили.

Обратно Ника, как важную птицу, доставили на административной дрезине – всего лишь через шесть часов путешествия он имел счастье опять лицезреть дородного заместителя начальника «Грин-парка», но только теперь вместе с ним в кабинете присутствовал и сам начальник – высокий бородатый индус, носивший черный тюрбан, как и дядя Санжит.

Ник мало что унаследовал от матери, кроме, пожалуй, слегка смугловатой кожи да разреза глаз. В остальном, он был весь в отца, типичного рыжеволосого англичанина, родившегося, как и все его предки, в Восточном Суссексе. Но по быстрому взгляду, который бросил на него начальник, Ник почувствовал, что тот все понял.

Прежде чем приступить к рассказу, Ник потребовал, чтобы станционные руководители подтвердили выдали ему бумагу, что не имеют больше к нему никаких претензий и все подозрения с него сняты.

Сжигаемые любопытством, те выполнили это условие. От них же он узнал, что вскоре после его отлета в тоннеле, ведущем к станции «Виктория», нашли тело главного свидетеля обвинения – сутенера Марвина. Он был убит ударом ножа в спину. Убийцу пока не нашли.

– Собаке – собачья смерть! – заключил Ник. – Я предостерегал его против лжесвидетельствования.

Начальник и зам. начальника переглянулись, но ничего не сказали. Рассказ Ника они выслушали, не перебивая, впечатленные подробностями полета на воздушном шаре.

– Эх, жалко, шар пропал! – не выдержал зам. начальника, когда Ник дошел до приземления.

– Вовсе нет, – съязвил он. – Он и сейчас лежит в Южном Илинге, вы можете послать кого-нибудь его забрать.

Те посмотрели на него диковато.

– Не думай, парень, что если тебе повезло, то и остальные такие же везучие, – одернул его начальник.

– Да, мне очень повезло, сэр, – едко заметил Ник в ответ – на меня повесили ложное обвинение в убийстве и отправили на верную смерть.

Он не любил разговаривать о вылазках на поверхность с теми, кто никогда туда не ходил. Чем дольше он был сталкером, тем больше становилось расстояние между ним и остальными жителями метро. В этом не было свойственного сталкерам, некоторого высокомерия. Он просто не знал, о чем с ними говорить. Все их заботы были для него бесконечно далеки. Возможно, если бы он женился и нарожал детей, тогда связь с подземкой стала бы теснее. Но большинство сталкеров семей не имели – чтобы не оставлять сирот.

– Извини, ошибка вышла, – сухо ответил начальник.

Услышав, что лиловый лес еще далеко, чиновники расслабились.

– Так это не один год пройдет, пока он сюда доберется, – сказал начальник, рассматривая снимки на дисплее фотоаппарата. – Если доберется вообще.

– Думаю, все произойдет гораздо быстрее, – заметил Ник.

Заключительную часть рассказа про сажателей они слушали с явным недоверием.

– А тебе это не привиделось? – спросил начальник.

– В смысле? – не понял Ник.

– Ну, лес, там, растения всякие, бывают и галлюциногенные среди них.

– Не смешно.

– А где снимки этих насекомых?