Лондон: Бегство из ада

Только сейчас Ник осознал, что снимков-то и нет. За всеми заботами и переживаниями у него совсем вылетело из головы, что следовало бы сфотографировать сажателей.

– А если бы я потерял фотоаппарат, вы бы мне вообще не поверили? – спросил он.

– Почему же? Поверили бы. Но согласись: насекомые, которые сажают деревья – факт все-таки необычный.

Ник пожал плечами.

– На площади Пиккадили был такой музей – «Хочешь – верь, хочешь – нет», – сказал он. – Он и сейчас там стоит, только не работает. Я могу повторить только то, что написано на его вывеске. Мое дело передать информацию, а ваше – делать выводы. Поступайте, как знаете.

Чиновники опять переглянулись. Начальник встал.

– Что ж, спасибо, Ник! Тебя накормят и проводят в гостиницу. Отдыхай. Все вещи вернут, включая оружие. Можешь продолжать свой путь.

Ник прикоснулся к ребрам и поморщился от боли.

– В медпункт бы мне.

– Ты ранен?

– Кажется, ребро сломал.

– Тогда оставайся на недельку подлечись, – предложил зам. начальника.

Ник отрицательно покачал головой.

– Не могу – я и так у вас задержался дольше, чем рассчитывал. Надо идти.

– А куда направляешься? – поинтересовался начальник.

– В несколько мест, на разных ветках, – уклонился от прямого ответа Ник, резонно считая, что ни к чему посвящать в детали кого бы то ни было.

– Мы могли бы предоставить тебе дрезину, – предложил начальник.

– Доберусь сам, – отказался Ник, опасавшийся еще какого-нибудь подвоха от станционного начальства

Тот с плохо скрытым раздражением от его несговорчивости пожал плечами.

– Как знаешь.

Ника перевязали в медпункте, и он тотчас же завалился спать.

15

«Куда теперь? – задумался Ник, глядя на карманную схему метро. – По синей линии до „Кингс кросс“ не дойти – она взорвана. Серая линия за „Грин-парком“ непроходима из-за бездонного провала, образовавшегося еще во время Катастрофы. Остается один путь – на станцию „Виктрия“».

Он перешел на голубую линию и направился в сторону станции «Виктория», над которой располагался железнодорожный вокзал с тем же названием. Когда-то станция метро «Виктория», наряду со станциями «Лондон Бридж» и «Вотелу», считалась одной из главных в лондонской подземке по количеству пассажиров. Но это все осталось в прошлом. Из трех линий, пересекающихся на ней – «Виктория», «Дистрикт» и «Серкл» – глубоко располагалась лишь одна «Виктория». Остальные относились к линиям мелкого заложения и не обеспечивали надежной защиты от радиации. Да и под землей мелкие линии проходили не везде. Часто между их станциями лежали открытые пространства, большая часть станций также была открытой и для жизни не годилась. Лишь отдельные станции располагались на небольшой глубине и имели над собой железобетонные перекрытия. На этих станциях рождалось много мутантов со всевозможными уродствами, и выживали далеко не все из них.

Станции мелких линий не имели гермоворот, и их жителям приходилось возводить баррикады и глухие стены для защиты от зверья с поверхности. Зато на них было очень просторно и народу там помещалось едва ли не столько же, сколько и во всем остальном метро.

Мечтой каждого жителя мелких станций было переселиться поглубже, страстным желанием обитателей глубоких станций, наоборот, было не допустить к себе жителей мелких. Генофонд тех был уже основательно подпорчен радиацией и они стремились, насколько это возможно, оградить себя от мутаций.

Одновременно, жители мелких станций из-за их многочисленности представляли собой естественную угрозу жителям глубоких. Если бы они организованно пошли на приступ, то могли бы смять кордоны и прорваться дальше. Именно поэтому их политиков жители глубоких станций постоянно подкупали, чтобы внести в их ряды разброд и шатание и не допустить никакого объединения в союзы или альянсы.

Мелкие станции получали от глубоких гуманитарную помощь боеприпасами – для отражения непрекращающихся атак зверья с поверхности. Перепадали им и продукты питания. Кордоны между глубокими и мелкими станциями были особенно крепки, а пропускной режим – очень строгим.

Но существовали в Лондоне и те, кому приходилось еще хуже – жители канализационных коллекторов. Как правило, это были бомжи и дикари. Последние деградировали, отупели, и вернуть их обратно в цивилизованное общество уже было невозможно. Дикари приносили в метро на обмен некоторые полезные вещи, с ними вели дела, но дальше торговых вестибюлей к себе не пускали. Вождями у дикарей, как ни странно, часто бывали люди вполне цивилизованные, забившие им мозги ради неограниченной власти.

Некоторое количество людей жило также во всевозможных подвалах – под стадионами, бизнес-центрами, больницами и государственными учреждениями. Все они тоже были бы не прочь попасть на глубокие станции метро, но туда не пускали никого.