Лондонский ежик в подмосковном тумане

То, что отношение Брин к Ксении выходит за рамки дружеских, стало ясно через месяц знакомства. После того как Рой, накидав, как колючек, в сторону Бри пустых, глупых, злых и обидных слов (”Тянешь меня вниз, я не могу с тобой “расти”, etc, еtc,), побросал в сумку лэптоп (Ксюха почему-то всегда говорила – ноутбук, почему – опять вопрос), рубахи, джинсы и прочее тряпье, и ушел. Ушел насовсем. Бри осознала внутри себя такую безнадежную и тоскливую пустоту, что оставалось только одно средство одолеть ее – залить спиртным, залить, как напалмом вьетнамскую деревню, выжечь все к чертям собачьим. Посередине увлекательного процесса пришла в нетрезвую голову соблазнительная мысль связаться по видеосвязи вне графика с Ксенией, с которой они тогда только-только начинали прикипать друг к другу, и поплакаться, излить, так сказать, посильно, душу. Ксюха скучала дома одна, и увидев непотребное состояние своей соученицы, решила “догнать” ее по части спиртного. Догнала, и перегнала, пожалуй что. Поплакались, пуская из носа пузыри (Ксюха), посмеялись, один раз в особо смешном месте поперхнувшись и выпустив из ноздрей фонтанчик вина (Брин). Жаловались друг другу: одна на маленькие зарплаты, мужнино пьянство и вообще рутину жизни, другая на стеснительность, граничащую со ступором, невезение в любви и маленькую грудь. Рассказала даже и о том, что долго копила на операцию по увеличению груди, накопила, записалась по интернету на прием в клинику, но, проснувшись с утра в день “D”, с отчеливостью поняла, что ни к какому пластическому хирургу не пойдет даже под дулом пистолета.

Услышав про маленькую грудь, Ксюха немедленно разволновалась и потребовала показать. Бри, почувствовав предательский жар на лице, рассмеялась и пробормотала что-то вроде “ A-аfter you, my lady”…

“Говно вопрос”, – ничтоже сумняшеся, фыркнула Ксюха, и стянула через голову футболку с дыркой подмышкой и веселеньким желтым смайликом посередине, освободив груди, такие шикарные, что у Брин свело от зависти челюсти. Она залпом выпила стакан вина, встала, выскользнула из халата, и откинула его на спинку компьютерного кресла. Села снова в кресло, с вызовом посмотрев на Ксюху. Та, застонав: ”Обожаю”, беззастенчиво запустила руку вниз, вне кадра, и принялась совершать совершенно недвусмысленные движения. Брин, остолбенев, только и нашлась, что начать ”W-w-w-what the fuck are you d…”, но тут у нее в голове что-то щелкнуло, совершенно как электрическое реле, и она с ужасом увидела себя со стороны, как на видеосьемке с камеры дрона, зависшего со стороны ее правого плеча в паре метров выше. Видение это себя со стороны посещало ее в последний раз тогда, во время аварии, когда время, как и сейчас, остановилось совсем, покадрово продвигая реальность вперед: вот она на заднем сиденье машины, вот складывающаяся впереди пополам большегрузная фура, вот вытянутая вперед ее левая рука, пытающаяся отгородиться от этого грузовика, остановить его. Удар. Темнота.

Брин обнаружила себя сидящей перед экраном лэптопа, помотала короткостриженной головой, отгоняя остатки видения. Решилась: “Черт с ним, завтра наглотаюсь снотворного и самоубьюсь. А раз так, нечего мне терять”. Закинув босые длиннопалые ноги на стол, тоже запустила в свою, уже к этому моменту влажную, киску палец. Увидав длинные беззащитные розовые бринулины подошвы, Ксюха пришла в неистовство и прохрипела ”Обожаю!” Все-то у русских крайности: не просто нравится, и даже не просто люблю, а обожаю, мелькнула в голове Брин посторонняя, откуда-то приплывшая мысль. И чего там обожать: еще один комплекс Брин – стопы, ей самой казавшиеся огромными, были, стыдно сказать, восьмого размера. Это какой размер будет на русский манер? О боги, боги. Правда, ступни ее были красивы: узкие, с длинными подвижными пальцами. Рой сходил от них с ума и проделывал с ними в постели такое, от чего даже сейчас Брин покраснела. Фут-фетиш, бывает. У Ксюхи, видно, тоже.

Брин снова помотала головой, отгоняя дурацкие мысли. Попросила Ксюху повернуть камеру пониже, чтобы видеть, что же она там, собственно, делает руками. Увидев обрамленную темной шерсткой влажную ксюхину щель, сама возбудилась чрезвычайно и запустила с беззвучным выдохом палец глубже. Кончили они почти одновременно и сейчас, запыхавшись, откинулись в креслах и посматривали друг на друга – Ксюха с озорством, Брин – с опаской и каким-то огорошенным недоумением. Ксюха как ни в чем не бывало оделась (как с гуся вода, так, кажется, говорят), попрощалась и побежала встречать из школы сына – младшеклассника. Больше Брин и Ксения сексом по интернету не занимались.