Лонг-Айленд [litres]

Джим посмотрел на часы. Начало четвертого. Вдобавок к виски он выпил несколько бокалов пива и знал, что не уснет. А когда встал и направился в туалет, понял, что не в силах прогнать мысль, которая уже более двух часов сверлила ему мозг. Если он выйдет из дома прямо сейчас, то никого не встретит. Это единственное, что они с Нэнси давно усвоили – как легко передвигаться утром незамеченными по спящему Эннискорти. Он пообещал себе, что если выйдет из дома, то сделает это один-единственный раз. У него не войдет в привычку прогуливаться по Рафтер-стрит в сторону Корт-стрит, чтобы, миновав вершину Фрайэри-Хилл, оказаться у дома Эйлиш Лейси. Он посмотрит на темные окна, но – Джим пообещал себе это – ни в коем случае не остановится. Дойдет до конца Джон-стрит, развернется и снова пройдет мимо ее дома. Он думал об Эйлиш, спящей внутри. Представлял себе ее дыхание, ее спокойное лицо, очертания тела под одеялом. А затем он решительно направится обратно, надеясь, что сможет хоть немного выспаться до восхода.

Часть третья

1

– Запомни, это не прогулка, – сказала Лаура. – Неспешная прогулка тебе не поможет. Быстрым шагом, дважды в день. Так рекомендуют.

– Мне нужна обувь для ходьбы, – заметила Нэнси.

– У тебя нормальная обувь. Главное, начать сегодня, не откладывая.

Нэнси настояла, чтобы они пересекли Рыночную площадь не спеша и не привлекая внимания. И только когда дошли до реки, позволила дочери задавать темп.

– Никакая это не ходьба, – пожаловалась Нэнси. – И не бег. Для меня это слишком быстро. Вот в чем дело.

– Если хочешь похудеть, – ответила дочь, – смирись.

Перед возвращением Лауры в Дублин было решено, что ее мать будет каждое утро доходить до конца променада, разворачиваясь у железнодорожных путей.

– И не сбавляй темп!

– Люди решат, что я спятила.

– Люди хотят, чтобы ты хорошо выглядела.

* * *

Она начала заводить будильник на восемь, но обычно просыпалась раньше и успевала его выключить. Как ни решительно была настроена Нэнси, она позволяла себе немного подремать, а потом еще поваляться, в полусне, строя планы на свадьбу Мириам.

К тому времени Лаура, приезжавшая из Дублина каждое воскресенье, заучила список гостей наизусть; Мириам, напротив, чем ближе к свадьбе, становилась все рассеяннее и постоянно витала в облаках.

– Это просто один день, – говорила она. – Все повеселятся и забудут.

– Но это же твоя свадьба, – возражала Лаура. – Самый важный день в твоей жизни.

– Поэтому я и хочу, чтобы он поскорее прошел.

Когда декораторы завершили работу, даже Лаура восхитилась парадной гостиной, как она насмешливо ее именовала.

– Я боялась, что цвета окажутся слишком бледными, и мне по-прежнему не нравится камин, но теперь тебе будет хотя бы не стыдно пригласить сюда гостей. Не то что раньше.

Когда комнату увидел Джим Фаррелл, Нэнси поняла, что творится у него на душе. Его гостиная не знала ремонта с тех пор, как там обитали родители. Хотя они еще не обсуждали, где буду жить после свадьбы, Джим наверняка захочет, чтобы Нэнси переехала к нему в квартиру над пабом. Может быть, сейчас подходящее время показать ему чертежи? Впрочем, сначала нужно рассказать об участке, выставленном на продажу в Лукас-парке. Вдруг ему самому придет в голову идея построить там дом.

* * *

Колокол собора пробил десять, и Нэнси нахмурилась. Она уже дважды переодевалась, хотелось чего-то полегче, но в то же время она беспокоилась, что с реки будет дуть ветер. Как правило, Нэнси не выходила из дому в той одежде, которая была на ней сейчас. И ей повезет, если по дороге к вершине Касл-Хилл она не встретит никого из знакомых. Предстоящая свадьба Мириам была прекрасным поводом зацепиться с кем-нибудь языками, поэтому, пересекая Рыночную площадь, Нэнси вжимала голову в плечи.

Проходя мимо гандбольной площадки у реки, Нэнси заметила впереди двух женщин, в одной из которых узнала Нору Вебстер, а другая, когда Нэнси присмотрелась, оказалась ее сестрой Кэтрин, жившей где-то в Килдэре. Нора заходила к ним после смерти Джорджа. Нэнси вспомнила, что, когда они остались вдвоем в гостиной, Нора подошла к ней вплотную и сказала: «Я понимаю, как вам худо. Морису было столько же, когда он умер, и мы были женаты так же долго, как вы с Джорджем».

Слова эти были призваны утешить Нэнси, но вышло наоборот. Она не верила, что кто-то способен вообразить, как ей худо. Это было бы слишком просто. Однако она кивнула, улыбнулась и взмолилась про себя, чтобы кто-нибудь вошел в комнату и разрушил неловкое молчание. С тех пор она избегала Нору Вебстер. А теперь ей предстояло оказаться лицом к лицу с Норой и ее сестрой. Обе были хорошо одеты, а Кэтрин еще и довольно элегантно. Нэнси пожалела, что не принарядилась.

– Говорят, у вас в семье скоро свадьба, – сказала Кэтрин. – А еще говорят, что вы воспитали чудесных детей.

С тех пор как Нэнси открыла закусочную, люди перестали относиться к ней как к вдове; при встрече с ней с их лиц исчезло печальное выражение с оттенком сочувствия. Однако эти женщины по-прежнему считали, что она нуждается в добром слове.