Читаем Лопухи и лебеда полностью

Варвара, с лошадью на поводу, сунулась в сарай:

– Батюшки, рубаху-то скидай, все пельки оторвали! А глаз-то, глаз!

– Проморгается, – сказал Баранчик.

– Вина дай, – велел Иван.

Дождавшись, пока она отошла, Баранчик тихо, со злобой заговорил:

– Пошто же ты девку страмишь, дурень? Привел жану, а сам к Аниске? Али силом на табе хомут надели? А свадьба энта? Сколь добра первели, коня на энту цену купить… А овес откуль?

– В трахтире, хохлы в Усмань торговать ехали… А пущай зевло не разевають.

Варвара принесла водку.

– Воровать-то грех, ай не слыхал? – Баранчик подмигнул Варваре. – Чего ж мало взял? Овес добрый…


Егор дремлет на лавке. Феклуша читает, бабы и Баранчик слушают, лузгая семечки.

– …Мнози бо зверие в той пустыни тогда обретахуся. От них же един зверь, рекомый аркуда, еже сказается медведь, иже повсегда обыче приходити к преподобному…

Соседка Крячиха переспрашивает:

– Ведмедь, что ль? Страсти какия…

– …Иногда же блаженный сам алчен бываше, аще и един кус хлеба обреташе у него и то перед зверем оным пометаше…

– Чаво?

– Ведмедю давал, а сам голодный сидел, – сердито объясняет Феклуша.

Крячиха вздыхает, накидывает платок на голову:

– Вот оно, святые-то люди как жили… Будя, побегла к свому ведмедю…

– Давай-ка, бабы, по углам, – кивает Баранчик. – По сено ехать с ранья…

Убрав со стола, Варвара постелила овчину на сундук и улеглась. Феклуша стала на молитву. Баранчик собрался задуть лампу, но, поглядев на Варвару, насупился.

– Энто дело неподходящая, – сказал он. – Вставай.

Она поспешно села.

– Он, конешно, дуролом. Брага в ём молодая ишо киснеть. А ты на свою сторону гни. Ты – баба, твоя места тама, где твой мужик, тверезый он али пьяный…


В сарае было темно и тихо. Варвара помолчала, потом пролепетала:

– Мине папаша велели сюды итить…

Спичка на мгновение осветила лицо Ивана. Варвара подождала, пока он закуривал, и полезла на сено. Набравшись храбрости, она сказала:

– Иван Яковлич, ежели ты со мной жить не хочешь, лучше я до мамани ворочуся.

Он приподнялся на локте, схватил ее за лицо, больно сдавил. Варвара сжалась, ожидая удара, но он не ударил, только смотрел на нее угрюмо. И вдруг выпустил.

Иван заворочался, зашуршало сено. Рука его легла на грудь Варвары.

Она осторожно подвинулась поближе. Потом она услышала храп.


На Николу Зимнего бабы собираются в церковь. Панька летит от печки к зеркалу и натыкается на Тимоху.

– Куды, чорт окаянный, своротил мине усе!

Баранчик недовольно косится поверх очков:

– Ты бы хуч в праздник-то без чорта…

Тимоха, схватив зипун, налетает в дверях на Егора.

– Стой, дьявол!

– Тьфу, нехристи, черти вас забирають! – не выдерживает Баранчик.

Тимоха, уже с улицы, кричит:

– Сёдни ж Микола кузнец в колокола играть будеть!

Феклуша рассказывает Варваре:

– С городу приезжають его слушать, кузнеца. У нас колоколов один большой, четыре младших и два трезвончатых. Дак он с переливами, такой затейник…

– Запрягаю, што ль? – говорит Егор.

– Карьку не трожь, пущай отдыхнеть.

– Дай снарядиться-то! Не на пожар, чай! – кричит Панька.

Варвара ревниво следит за ней исподтишка – Панька куда ее нарядней.

– Яички-то позабыла! – всплескивает руками Феклуша. – Варькя, ступай собери яичков, отцу Еремею снесть. Чевой-то он дюже неласковай…


Егор вытянул из сарая сани, пошел в конюшню.

Жеребец лежал на боку в соломе. Над ним на корточках сидел Иван.

– Вишь, вода гнилая идеть с храпу, – сказал он, поднимая голову. – Я недоглядел. Вчерась, как с лесу приехал… Застудился Карькя.

– Варькя поила?

– Уж ты смолчи, – попросил Иван.


Подобрав подол, Варвара зашла в курятник и попала в объятия к работнику Гришке.

– А я табе давно стерегу, касатка ты моя белоглазая, потолковать хочу с такой бабой… – шептал он, целуя ее в шею.

Варвара отшвырнула его, он врезался в стену и упал. Куры подняли переполох.

– Ах ты, поганец! – Она гадливо отерлась. – Ивану скажу, он табе живо ребра переломаеть…

– Для кого бережешься, невеста без места…

– Вань! – позвала Варвара.

Гришку как ветром сдуло. Она принялась собирать яйца.

Кто-то затопал на крыльце, послышались голоса, закричала Панька. Варвара выглянула наружу и увидела Баранчика, бежавшего по двору. Она поспешила в конюшню.

Баранчик, стоя на коленях, держал морду жеребца. Бока лошади поднимались и опадали с хрипом. Желтоватая пена сочилась с губ.

– Может, за Матюхой слетаю? Мигом! – дернулся Егор.

Баранчик встал и вышел на двор, ни на кого не глядя.

– Кто его вчерась поил? – спросил он хрипло.

– Бейтя, – сказал Иван.

Все услышали, как Баранчик скрипнул зубами.

– Ну, Ванькя…

Феклуша обернулась к Варваре:

– Она его поила и вываживала. Чего молчишь-то?

– Варькя самая и есть, – подтвердила Панька. – Я от Крячихи прибегла, как раз она его поила, Карькю…

Баранчик шагнул к Варваре и ударил кнутом.

Она вскрикнула, выронив решето, и кинулась бежать. Он догнал ее и бил без остановки, входя в раж. Она упала. Наконец он выдохся и, отшвырнув кнутовище, пошел в избу.

– Гля-кось… – Панька наклонилась над Варварой. – Они ей всю лицо расквасили…

Феклуша качала головой:

– Такую лошадь загубила!..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Олег Борисов
Олег Борисов

Книга посвящена великому русскому артисту Олегу Ивановичу Борисову (1929–1994). Многие его театральные и кинороли — шедевры, оставившие заметный след в истории отечественного искусства и вошедшие в его золотой фонд. Во всех своих работах Борисов неведомым образом укрупнял характеры персонажей, в которых его интересовала — и он это демонстрировал — их напряженная внутренняя жизнь, и мастерски избегал усредненности и шаблонов. Талант, постоянно поддерживаемый невероятным каждодневным кропотливым творческим трудом, беспощадной требовательностью к себе, — это об Олеге Борисове, знавшем свое предназначение и долгие годы боровшемся с тяжелой болезнью. Борисов был человеком ярким, неудобным, резким, но в то же время невероятно ранимым, нежным, тонким, обладавшим совершенно уникальными, безграничными возможностями. Главными в жизни Олега Ивановича, пережившего голод, тяготы военного времени, студенческую нищету, предательства, были работа и семья.Об Олеге Борисове рассказывает журналист, постоянный автор серии «ЖЗЛ» Александр Горбунов.

Александр Аркадьевич Горбунов

Театр
Таиров
Таиров

Имя Александра Яковлевича Таирова (1885–1950) известно каждому, кто знаком с историей российского театрального искусства. Этот выдающийся режиссер отвергал как жизнеподобие реалистического театра, так и абстракцию театра условного, противопоставив им «синтетический театр», соединяющий в себе слово, музыку, танец, цирк. Свои идеи Таиров пытался воплотить в основанном им Камерном театре, воспевая красоту человека и силу его чувств в диапазоне от трагедии до буффонады. Творческий и личный союз Таирова с великой актрисой Алисой Коонен породил лучшие спектакли Камерного, но в их оценке не было единодушия — режиссера упрекали в эстетизме, западничестве, высокомерном отношении к зрителям. В результате в 1949 году театр был закрыт, что привело вскоре к болезни и смерти его основателя. Первая биография Таирова в серии «ЖЗЛ» необычна — это документальный роман о режиссере, созданный его собратом по ремеслу, режиссером и писателем Михаилом Левитиным. Автор книги исследует не только драматический жизненный путь Таирова, но и его творческое наследие, глубоко повлиявшее на современный театр.

Михаил Захарович Левитин , Михаил Левитин

Биографии и Мемуары / Театр / Прочее / Документальное