Lost in the Funhouse

Пятый канал был приобретен Стэнли в начале первого года жизни его сына. Именно здесь была проведена бесценная лабораторная работа, именно здесь зарождался материал. Все выступления должны были транслироваться по телевидению через невидимые воображению камеры, установленные под покрашенным гипсокартоном в маленькой спальне, где младенец будет расти до своего седьмого года. Репетиции начались с восхитительной выставки фонографов, но станция заработала в полную силу только после того, как мальчик познакомился с реальными телевизионными программами, все еще находящимися в техническом зарождении, которые транслировались на местном и национальном уровне и просматривались в мерцающем снежно-пушистом черно-бело-голубом сиянии семейной консоли, отделанной деревянными панелями Dumont.

Не случайно 5-й канал располагался по адресу 5 Robin Way в относительно скромном районе Saddle Rock Estates в Грейт-Неке, Лонг-Айленд. Цена сделки составила 24 000 долларов, плюс-минус, за которые Стэнли взял на себя закладную на этот красивый двухэтажный дом из красного кирпича, высокий и узкий, выполненный в колониальном стиле с белыми колоннами, обрамляющими парадную дверь. В доме было три спальни и глубокие лужайки спереди и сзади, усеянные деревьями, - в общем, вполне подходящая ступень для продвижения по карьерной лестнице, пригородное семейное жилище, ежемесячные расходы на которое составляли примерно на десять долларов больше, чем стоила бы аренда более просторной квартиры в здании "Фреш Медоуз". Не то чтобы Стэнли не нервничал по поводу переезда: К тому времени компания передала ему крупный регион продаж на юге, охватывающий Миссисипи, Алабаму, Джорджию и Флориду, что заставляло его чаще бывать в разъездах (по шесть несчастных недель за раз!), и теперь на кону стояло гораздо больше.

Грейт-Нек сам по себе уже давно олицетворял роскошную жизнь. Столетием раньше нью-йоркские бароны начали возводить на этих полуостровных берегах Лонг-Айленд-Саунд святыни своих огромных состояний. Внушительные особняки Вандербильтов, Крайслеров, Анненбергов и им подобных возвышались на ухоженной зелени в привилегированных районах города. Здесь было очень весело, особенно в эпоху джаза, что вдохновляло Ф. Скотта Фицджеральда, который летом 1923 года начал писать "Великого Гэтсби", находясь вместе с женой Зельдой в их доме в Грейт-Нек-Эстейтс по адресу Гейтуэй-драйв, 6 - менее чем в миле от нового источника долгов Стэнли Кауфмана. Когда-то Грейт-Нек заполонили и шоумены - от Джорджа М. Кохана до Флоренца Зигфельда, от Фанни Брайс до Гручо Маркса. В основном, однако, считалось, что сюда едут жить и воспитывать семьи евреи из высшего слоя среднего класса, в безопасном месте в тридцати минутах езды от городской суеты. Пол и Лилли Кауфман поселились в собственном доме на Уэнсли-драйв за пять лет до того, как в нем поселились Стэнли, Дженис и ребенок. То, что их маленький внук теперь будет так близко, вызвало бурное ликование. А родители Дженис в Белль-Харборе - папа Сай и бабушка Перл Бернстайн - находились не более чем в сорока минутах езды, что может быть лучше?

Малыш Эндрю любил компанию и игры. Папы часто не было дома, а когда он появлялся, всегда царила суматоха, иногда радостная, иногда не очень, в основном из-за рабочих историй. (Он хотел уволиться, перевезти семью в Калифорнию, заняться чем-нибудь еще, хотя сам не знал чем, но родители ничего не хотели слышать). Как бы то ни было, бабушки постоянно приезжали, чтобы помочь маме с ее музыкальным "Кошечкой". Регулярно заглядывал дедушка Пол и устраивал чудесный шум, похожий на человеческий карнавал с шумом и игрой лошадей. Но Папу Сай просто очаровал его. В конце концов Стэнли назовет своего тестя любовью всей жизни своего сына. Папуасы возились с мальчиком, ласково разговаривали и тихо пели ему. Ребенок был заворожен, он запечатлевал и хранил эти моменты в своей тайной психике и рассказывал о них позже: "Я был еще совсем младенцем, но я помню это. Он был очень нежным человеком - всегда нежным, никогда не кричал. Он был таким не только со мной, но и со всеми. Он очень, очень любил меня, а я любил его. И он часто сидел со мной в гостиной по вечерам и пел одну песню, которой он меня научил, и которая была нашей общей песней. Это были "Дедушкины часы"... "Дедушкины часы простояли девяносто лет на стене, но остановились, чтобы больше не идти, когда старик умер....". Ты знаешь эту песню?"