Ловец душ и навья невеста

Карна увидела Эдмона издалека, приложила ладонь козырьком к глазам, чтобы не слишком щуриться. Он тоже шел с корзинкой, и она недовольно нахмурилась. Она ведь сказала, что возьмет все необходимое. Но когда он приблизился, нежно улыбнулась. Их помолвка состоялась всего пару недель назад, и роль невесты пока что была в новинку. Кажется, и Эдмон слегка смущался. Он поставил перед ней корзинку, присел и поцеловал протянутую ему руку.

– Не стоило беспокоиться, – все же заметила Карна, стараясь, чтобы недовольство не прорвалось в ее голосе. – Здесь уже есть все необходимое для пикника.

– Это подарок, – сказал Эдмон, посмотрев на нее, и у Карны перехватило дыхание. Пусть бы у их детей тоже были зеленые глаза. Такие же яркие и будто пронизанные солнечными искорками.

Она откинула салфетку с корзинки, лишь потом посмотрела вниз и взвизгнула, забыв о взрослой роли невесты.

– Какой он…

– Толстый? – улыбнулся Эдмон.

Щенок, которого Карна вынула из корзинки, походил на плюшевого мишку. Коричневая шерстка с рыжеватыми подпалинами, крепкие толстые лапки, мокрый нос. Щенок недовольно закрутился в руках Карны, и она опустила его на траву. Тут же, проявив неожиданную прыть, щенок рванулся в сторону.

– Стой! – воскликнула она, вскакивая с места. – Куда?

Они смеялись и бегали за щенком, а потом он спал в тени под деревом, а они пили прохладный компот, и Эдмон осторожно сдвинул руку, так что их пальцы соприкасались…

Она вынырнула из воспоминания и снова оказалась в чужом доме с тусклой лампой на потолке, о которую бился мотылек.

Рихард вытер пальцем слезинку, скатившуюся по ее щеке, а потом склонился ближе, но Карна быстро отвернулась, так что его губы лишь мазнули по щеке.

– Ты совсем не такой, как он, – укоризненно произнесла она.

– Верно, – согласился он и поцеловал ее за ухом. Развязал ленту, стягивающую волосы в хвост, и пропустил длинные пряди через пальцы.

– Вы с ним вообще не похожи.

– А разве должны? – Он потянул ее за волосы, так что ей пришлось запрокинуть голову, провел языком по шее, и Карна прерывисто вздохнула.

– Его я любила.

– А меня?

– Конечно нет! Ты меня злишь, выводишь из себя и… Ох… – Он целовал ее шею, и мысли путались, и мотылек стучал о лампу все сильнее. Глупый, он же сгорит. – Рихард, все это ошибка.

– Я никогда не ошибаюсь, – возразил ловец, слегка отстранившись и посмотрев ей в глаза.

– С чего ты взял?

– Работа такая, – ответил он. – За ошибки слишком высокая плата. Я вижу в твоих глазах то же желание. И еще страх. Ты не боялась изобразить шлюху, ты пошла со мной в самое грязное место города, ты отправилась на жмыха, а теперь боишься разделить со мной постель? Почему это пугает тебя, Карна?

– Потому что я – порядочная женщина, – заявила она, вздернув подбородок, и Рихард поцеловал ее в губы, разом сметая все возражения.

Он не давал ей возможности ни отказать, ни произнести хоть слово, а его губы были такими жадными и горячими, что волна жара взметнулась по ее телу, затапливая его почти болезненным желанием. И Карна целовала его в ответ, обнимала голые плечи и, кажется, вот стыд, помогала расстегнуть ремень. А Рихард, не пожелав возиться с ее пуговицами, просто дернул блузку в разные стороны. Пуговки брызнули, градом застучав об пол.

– Рихард… – пролепетала она, когда он накрыл ладонями ее грудь, на которой остался лишь шелк белья.

– Ты такая красивая, – пробормотал он, приподнимая ее грудь, лаская, легонько сжимая, обводя пальцами твердые соски. – Карна, я так хочу тебя.

Он погладил ее голый живот, проведя пальцами сверху вниз, и, заведя руки за ее спину, расстегнул пуговку, вжикнул молнией. Юбка сползла по бедрам и упала на пол. И Карна, переборов смущение, посмотрела Рихарду в глаза. Ей было страшно и в то же время хотелось увидеть, какое впечатление она производит на мужчину. Восхищение, страсть, жажда обладания – на обычно непроницаемом лице ловца эти чувства горели ярко, как лампочка.

Странно, но в комнате будто и вправду стало светлее. Карна подняла глаза к потолку. Мотылек пробрался в плафон и теперь лежал там недвижно. Обернувшись, она вскрикнула и указала рукой на Гектора, чьи глаза горели точно как тогда, у Кривого моста. А потом посмотрела в окно и зажала себе рот ладонью.

Эдмон был там. Бледное лицо, прилипшие ко лбу мокрые волосы, искривленные обидой губы.

Рихард проследил за ее взглядом и выругался. Бросился к окну, распахнул створки, впуская сырой влажный воздух, высунулся на улицу по пояс.

– Это он… – бормотала Карна, обняв себя руками. – Он пришел за мной…

– Как пришел, так и ушел, – сказал Рихард, выглядывая наружу. – Вот чем вотумы плохи – их сложно поймать. Карна…

– Уходи! – воскликнула она, быстро забираясь в постель и натягивая одеяло до самого носа.

Рихард закрыл окно, посмотрел на нее и вздохнул. Глазницы Гектора погасли.

Рихард вышел, и Карна слышала, как он моется в ванной, чистит зубы, а сама старалась унять озноб, охвативший ее от страха. А потом дверь открылась, и Рихард снова вошел в ее комнату, держа в руках одеяло.

– Фифи, подвинься, – потребовал он, устраиваясь на другой половине кровати.