Ловец душ и навья невеста

Мост изгибался над туманом, и Карна с Эдмоном словно плыли на спине кита по молочной реке. Рихард бежал к ним, не сводя глаз с навки и прикидывая, сколько у него есть времени. Успеет? Не успеет? При желании вотум уже мог бы свернуть ей шею. Туман взметнулся, затягивая Карну дымкой, и Рихард рванул застежку сумочки, выхватил Гектора и направил на мост. Свет прорезал туман двумя лучами, и вотум, который, оказывается, всего-то и успел что приподнять вуаль на новой шляпке Карны, оскалился, по лицу его, как по воде, побежала рябь, а потом он перешагнул перила моста и без всплеска ушел в Черву. Рихард взбежал на мост, перегнулся через перила, всматриваясь в реку, но под слоем тумана ничего было не разобрать. Свет в глазницах Гектора еще мерцал, и Рихард схватил Карну за предплечье и потащил за собой.

– Отпусти меня! – возмутилась она.

Рихард и в самом деле отпустил ее, спрятал Гектора назад в сумочку и отдал ее Карне. Забрал свой пистолет и сунул назад в кобуру.

– Какого жмыха ты за мной увязался?! – воскликнула Карна. Лицо ее было белым, как туман, и синие глаза, полные слез, сверкали сапфирами.

Рихард снова схватил ее за плечо и подтолкнул вперед.

– Прекрати! – выкрикнула она. – Что ты себе позволяешь?

Он повернулся к ней, и на ее лице на мгновение мелькнул испуг, а потом она упрямо уставилась ему в глаза, вздернув подбородок с маленькой ямочкой.

– Дома поговорим, – процедил он сквозь стиснутые зубы и потащил ее за собой.

Сейчас он не пытался приноравливаться к ее походке и шагал широко, так что Карне приходилось едва не бежать. Она возмущалась, ругалась, угрожала – он не обращал внимания, понимая, что просто не сможет сдержаться. И лишь когда дверь за ними захлопнулась и Карна повернулась к нему, снимая шляпку с поникшим от влаги пером, он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Ты! Могла! Погибнуть! – выкрикнул он ей в лицо. – Твой муж умер! На мосту был не он! Это навь! Понимаешь?

Карна дернула плечами, пытаясь высвободиться. Волосы ее растрепались и упали на лицо.

– Убери от меня свои руки, грязный ты мужлан! – возмутилась она. – Мне лучше знать, Эдмон это или нет! И если бы ты не явился вместе с краденой черепушкой, то я бы уже узнала, что он хочет! Я любила его! И если я могу помочь ему обрести покой, я это сделаю!

– Переспишь с навкой? – спросил Рихард. – У тебя там, в твоей голове, лишь эхо, как в пустой трубе? Ты ляжешь в постель с мертвяком?

– Это ты решил, что Эдмону нужно лишь мое тело, – горячо возразила Карна. – Он не такой, как ты. И если уж сравнивать, то лучше я и вправду потеряю девственность с ним, чем с тобой!

Рихард толкнул ее к стене, вжался всем телом и впился в губы поцелуем. Он целовал ее с болезненной злостью и пылом, не щадя нежные губы с ягодным привкусом, проникая языком глубоко в ее рот. Быстро расстегнув пуговки на плаще, смял мягкую грудь ладонью.

Карна его укусила, Рихард рефлекторно отпрянул, и голова его мотнулась от хлесткой пощечины.

– Не смей обращаться со мной как со шлюхой! – выкрикнула она, растрепанная и разрумянившаяся. Губы ее припухли и стали от поцелуев яркими, как клубника.

Рихард вытер прокушенную губу рукой, посмотрел на Карну.

– Ты ошибаешься, – сказала она спокойнее. – Ты понятия не имеешь, кто такой Эдмон. Ты ему и в подметки не годишься. Полная его противоположность! Он умный, добрый, нежный…

– А я, выходит, тупой, злой и грубый?

Карна лишь многозначительно фыркнула.

– А ты, что ли, тоже идеал? – спросил Рихард, снова шагнув к ней и прижав к стене.

Ладонь его легла на ее шею и слегка переместилась, так что пульс застучал под пальцами. Синие глаза посмотрели на него с вызовом.

– Что, не нравится слышать правду о себе, да? Сам-то привык в чужих недостатках копаться! Казалось бы, ты можешь видеть людей как никто другой, должен знать, что они отличаются, и некоторым просто не дано понять устремления других.

– В смысле я умишком не вышел, чтобы понять твоего ненаглядного Эдмона?

Карна улыбнулась, надменно вздернула подбородок, так что теперь их губы почти соприкасались.

– Не трогай меня, – отчеканила она, и голос ее даже не дрогнул. – У нас уговор.

– Все еще надеешься на кодекс ловца? – Теперь улыбался он, и у Карны по спине пробежал холодок нехорошего предчувствия. А Рихард отпустил ее шею, обхватил запястья и быстро завел вверх, прижав над ее головой к стене. – Ты сама напросилась!

– Не прикасайся ко мне, – прошипела она снова.

– Я только держу твои руки, – заметил он. – Это ты трешься об меня, как кошка.

Карна тут же прекратила всякие попытки вырваться. И то правда – руки у него как клещи, не разомкнешь.

– И что теперь? Снова будешь смотреть мне в глаза? – с вызовом спросила она. – Знаешь, что? В твоей проблеме виноват ты сам. Вот что ты разглядываешь в моих воспоминаниях? Щенков, цветочки, солнечный луг. Это все было и у тебя, я уверена. Солнце светит каждому, и цветы есть везде, как и щеночки. Просто ты не способен видеть хорошее! Вот и все!