Ловец душ и навья невеста

Они спустились на другой берег Червы и повернули налево – на едва заметную тропку. А накатанная и утоптанная дорога шла вправо – к серым скалам, над которыми курились едва заметные ленты дыма. Крыша особняка, о котором говорил Оберт Шульц, показалась за красными кронами, но Рихард остановился и, сняв пальто, расстелил его на траве.

– Прошу, – сказал он, поставив корзинку на траву, и потянулся.

– Может, лучше сначала сходить и посмотреть, что там в доме? – неуверенно предложила Карна, оглядываясь по сторонам.

Место, выбранное ловцом, ей понравилось. Отсюда открывался чудесный вид на Черву, и город, отделенный рекой, издали выглядел чистым и умытым: окна домов отражали солнечные лучи, жестяные крыши блестели, и даже люди, прогуливающиеся по набережной, казались наряднее. А Красный лес, подступающий сзади, оставался на приличном расстоянии, но так и притягивал взгляд. Отчего-то ей вспомнился рассказ Уго о раненом поросенке, который лежит где-то там, в глубине леса, и страдает от отравленного копья. Ветер качнул стволы, и ей почудился стон…

Ловец сел прямо на траву и нетерпеливо потянул Карну за руку, заставляя ее опуститься рядом с собой.

– Ты сказала, что я не умею получать удовольствие от жизни, – напомнил он. – Наверное, надо было взять с собой Фифи. Не хватает щеночка.

– Рихард… – Чтобы скрыть смущение, Карна принялась выкладывать не особенно щедрое содержимое корзинки: бутерброды, пара яблок, бутылка с чаем. – Я много тебе наговорила не того, что следует. Я даже не могу представить, через что тебе пришлось пройти, и с моей стороны было грубо и бестактно…

– Перестань, – отмахнулся он и повернулся к ней. – Грубость и бестактность – это про меня. К тому же все так и есть. Я вижу тьму и невольно переношу это и в обычную жизнь. Когда погружаюсь в чужие воспоминания, то грязь и прегрешения заслоняют доброе. Но с тобой все иначе.

– Давай я покажу тебе этого Шульца, – предложила Карна. – Знаешь, он был какой-то нервный. Может, его Грета запугала…

Рихард снял с нее шляпку и аккуратно отложил в сторону, обхватил шею Карны ладонью, погладил, запустив пальцы в волосы на затылке, и приблизил лицо. Черные глаза оказались совсем рядом: манящие, глубокие. Почему она раньше думала, что они непроницаемые? Они ведь такие живые и яркие…

– Подожди, – заволновалась Карна, облизнув губы. – Мне надо сосредоточиться. Так, нужна деталь. У господина Шульца были такие усищи, будто приклеенные…

– В Черву Шульца, – пробормотал Рихард и поцеловал ее, увлекая на траву.

Он целовал ее так нежно и касался так бережно, что Карна растаяла под его ласками, как мороженое на солнце. Она целовала его в ответ, пропускала между пальцами жесткие пряди волос и хватала ртом воздух, когда он покрывал поцелуями ее шею.

Рихард отстранился совсем немного, все так же прижимая ее своим телом и опираясь на локти, и посмотрел в глаза.

– В твоих глазах отражается небо, – прошептал он. – Или наоборот: небо – лишь отражение твоих глаз.

– А в твоих глазах – тьма, – тихо ответила она. Рихард помрачнел и чуть сдвинулся в сторону, но Карна удержала его за шею. – Что будет с нами дальше, Рихард?

– Сейчас я планирую поцеловать тебя еще раз, – сказал он. – Карна, твои губы сладкие, как спелая земляника.

– А потом? Не сегодня, а вообще? – настойчиво спросила она, пытливо вглядываясь в его лицо. – Что значат твои поцелуи и этот пикник?

Рихард посмотрел на ее губы и, склонившись, слегка их лизнул, раздвигая языком.

– То, что сегодня выдался на редкость погожий день, а рядом со мной – красивая женщина. Нельзя упускать такую возможность, – пробормотал он.

Карна толкнула его ладонями в грудь и села. Взяв бутерброд салфеткой, откусила и стала жевать, глядя на реку.

– Постой. – Рихард приподнялся и сел рядом с ней. – На что ты намекаешь? Планы, будущее, что значат поцелуи… Ты что же, ждешь от меня предложения?

– Ничего я от тебя не жду! – фыркнула Карна. – Еще чего не хватало. Я – Каролина Кеза, а ты… – Она смерила его негодующим взглядом.

– А ведь Грета предупреждала, – хмыкнул он.

– О чем это? – прищурилась Карна.

– На таких, как ты, женятся, – ответил Рихард и лег на траву, закинув руки за голову. – Но с моей стороны это было бы подло.

– Почему подло? – поинтересовалась она.

– Потому что ты слишком молода, чтобы становиться вдовой второй раз, – флегматично ответил он, разглядывая легкие облака, плывущие по небу. – А это бы случилось.

Карна дожевала бутерброд и взяла бутылку с чаем. Тщетно поискав в корзинке кружки, вытерла горлышко салфеткой и осторожно сделала глоток.