Ловец душ и навья невеста

Карна тоже сделала несколько шагов в сторону, зажимая раненое плечо, так что между ними остались диван и столик. Швырнуть в него Гектором? Карна быстро подхватила череп и прижала к груди. Кровь стекала по руке, пропитывая блузку.

– Так жаль, – снова вздохнул мужчина. – Я ведь помню тебя совсем крошкой. Ты была как куколка: синие глазки, фарфоровая кожа. А сейчас, – он обвел ее окровавленным кинжалом, – стала еще красивее.

– Я вас не помню, – призналась она. – Оставьте меня в покое! Я не знаю вас!

– Знаешь, – возразил он. – В глубине твоей хорошенькой головки остались воспоминания. Если бы ты не явилась к ловцу, который может выудить их и пересмотреть, то жила бы себе спокойно и счастливо дальше.

– Счастливо? – возмутилась она, сжимая Гектора. – Это вы убили моих родных? Вы устроили навью свадьбу?

– Не то чтобы я лично… – ответил Грегор. – Ну все. Хватит кружить. Мы не на балу.

– Рихард узнает, – прошептала Карна. – Он посмотрит мне в глаза и узнает, кто убийца.

Грегор цыкнул зубом.

– Не узнает, – сказал он. – Если не будет головы.

Карна пошатнулась, и толстяк вдруг перемахнул через диван с неожиданной ловкостью.

– Не дергайся, и я сделаю все быстро, – пробормотал он, сжав пятерней ее шею, отчего в глазах Карны тут же помутнело. – Удачно, что ловец поставил защиту на дом, так что и твой вотум не помешает. Даже хорошо, что он здесь. Будет кому проводить тебя на ту сторону. Ну же. Ты ведь клялась ему в верности перед алтарем, так отчего не хочешь к нему?

Карна выпростала руку и вышвырнула Гектора в открытую дверь. Череп откатился куда-то к забору, и сияние из его глазниц осветило кучу хлама и покосившийся забор. А потом Эдмон вдруг оказался совсем рядом, пальцы, сдавливающие шею, исчезли, и ноги Карны подкосились.

Хрипя и кашляя, она отползла к дивану, с которого оглушительно лаяла Фифи, и обернулась. Грегор остервенело отмахивался кинжалом, но Эдмон перемещался так стремительно, что нельзя было заметить его движений. Он просто оказывался в другом месте, и Грегор шарахался от него прочь. Вспомнив про пистолет Карны, он вытащил его и разрядил всю обойму, метя в Эдмона.

Тот лишь слегка поморщился, когда одна пуля пробила грудь. Черная струйка воды стекла по одежде и осталась на полу. Фифи вжалась в спинку дивана и спрятала нос в лапах.

– Уйди! – выкрикнул Грегор. – Это она тебе нужна! Не я!

Эдмон медленно повернул голову и посмотрел на Карну. Воспользовавшись этим, Грегор кинулся на него и вонзил кинжал прямо в грудь. Лезвие вошло в тело легко, как в масло, а белые пальцы вотума тут же сомкнулись на толстой шее.

– Я вижу тебя, – прохрипел Грегор, багровея, но Эдмон покачал головой:

– Не видишь.

Он склонился к Грегору ближе, точно желая поцеловать, и заслонил его плечами.

Карна проворно отползла в сторону и увидела, как глаза Грегора, такие маленькие и невыразительные, темнеют, словно наливаясь чернилами, а потом из глаз, ушей, носа и рта мужчины хлынула черная вода.

Вотум разжал пальцы, и грузное тело рухнуло на пол, обмякнув. Ноги в блестящих черных ботинках дернулись и замерли.

Карна прижала руку ко рту, всхлипнула, а когда подняла глаза, Эдмона уже не было. Только слегка колыхнулся тюль у открытой двери. Она встала, поморщилась, опершись на раненую руку, и, стараясь не смотреть на мертвого полицейского, побрела во двор. Гектора она нашла у забора. Глазницы снова погасли, а значит, Эдмон ушел. Он выполнил то, что хотел? Выходит, за этим он приходил – защитить ее, а вовсе не для того, о чем подумал Рихард?

Вернувшись в дом, Карна сорвала с карниза зеленую штору и накрыла ею тело, лежащее посреди комнаты. Все равно этот оттенок зеленого ей никогда не нравился. Споткнувшись об оброненный полицейским пистолет, подняла его и крутанула пустой барабан. Подойдя к столику, Карна на миг замерла. Цветок пиона, белый и пушистый, как облако, лежал на столе, и от его благоухания на глазах вновь выступили слезы. Положив рядом с пионом череп и пистолет, Карна устало опустилась на диван, а Фифи, жалобно посвистывая, прижалась к ее бедру.

В доме было подозрительно тихо: ни скрежета, ни воя. Рихард быстро повернулся, когда в углу что-то зашуршало, но увидел лишь мышь, которая возилась с оторванным куском обоев.

– Харди, тут так смердит, – тихо сказал Уго. Он пошевелил носом, и тот вытянулся еще сильнее, а на конце оформился розовый пятачок.

– Ты обращаешься, – прошептал Рихард.

– Это все Красный лес, – ответил Уго. Он снял пальто и перекинул его через руку, поднял меч выше, указывая им направление.

Рихард и сам чуял запах. Навью вонь ни с чем не спутаешь, но ведь наружу выскочил только хвач. Неужели это он успел так навонять? Лунный свет лился сквозь разбитые стекла окон, придавая разрухе, царящей в доме, некую романтичность. Краем глаза Рихард уловил движение, но, резко обернувшись, увидел лишь свое отражение в разбитом зеркале, прислоненном к стене.