Ловец огней на звездном поле

– Ну да, полиция, репортеры, телевизионные бригады и все такое… Здесь было полно народа, только камушек все равно не отыскался. Старый полковник подарил его миссис Хэмптон, когда во время Второй мировой вернулся после ранения из Северной Африки.

Майки и сама миссис Хэмптон не обращали на нас никакого внимания. Они и так прекрасно понимали друг друга. Наконец партия, которую они разыгрывали, завершилась вничью (насколько я понял), и дядя сказал:

– Ладно, Бадди, поедем домой. – (Он до сих пор называл мальчика то Майки, то Бадди.) – Нужно дать этой пожилой леди немного отдохнуть. Если хочешь, вернемся сюда завтра, договорились?

Майки с готовностью кивнул – похоже, он тоже устал не меньше нашего. Пока он прощался с миссис Хэмптон, Мэнди отвела Грега немного в сторону.

– Я слышала, что в большинстве домов престарелых администрация настаивает, чтобы все драгоценности клиента передавались на хранение родственникам. Разве у вас не так? – спросила она.

– Так. – Грег кивнул. – Мы пытались предложить что‑то подобное и миссис Хэмптон, но столкнулись сразу с двумя проблемами. Во‑первых, у нее не оказалось ни одного родственника, а во‑вторых, она наотрез отказалась снимать свой алмаз.

Прислушиваясь к их разговору, я неожиданно заметил на столике рядом с фотографией полковника небольшую Библию. Взяв ее в руки, я попытался найти в ней главу пятую Евангелия от Матфея, но соответствующая страница оказалась вырвана. Тогда я достал из бумажника страничку, которую взял у Майки, тщательно разгладил и приложил к тому месту, где из переплета торчали неровные бумажные лохмотья. Края разрыва совпали в точности.

Майки заметил мои манипуляции и чуть заметно кивнул. Он уже убрал шахматы и спустился с кровати на пол, но пожилая леди по‑прежнему держала его за руку. Улыбнувшись, мальчуган слегка похлопал ее по предплечью свободной рукой. Высохшие пальцы миссис Хэмптон разжались, и мы снова вышли в коридор, где дядя о чем‑то беседовал с Грегом. Увидев охранника, Майки потянул меня за джинсы и показал блокнот, в котором было написано крупными буквами:

«Теперь меня посадят в тюрьму?»

Остановив Мэнди, я показал ей запись в блокноте, и она отрицательно покачала головой:

– Нет, Бадди, никто тебя в тюрьму не посадит. Даю слово… – Улыбнувшись, она ласково погладила его по волосам. – Я даже думаю, что офису окружного прокурора следовало бы выдать тебе медаль.

* * *

Я был уверен, что Ред ни за что не поверит моим новостям, поэтому снял для нас два смежных номера в «Риц‑Карлтоне» на знаменитой Персиковой улице[73]: один для Мэнди, другой – для нас троих. Даже для четверых, если считать Бонса. Майки и слышать не хотел о том, чтобы его мохнатый друг спал в машине, поэтому пришлось доставить его в отель контрабандой. В номере мы его как следует вымыли, а потом заказали обслуживание в номер.

Глядя, как не до конца просохший Бонс с аппетитом лакает молоко, дядя проворчал себе под нос:

– Похоже, прокормить этого обжору будет трудновато.

На следующий день мы встали довольно поздно и с жадностью набросились на поздний завтрак в ресторане отеля. Пока Мэнди и я звонили каждый своему начальству, дядя играл с Майки в шахматы в вестибюле – и семь раз продул.

Я оказался прав – Ред не поверил ни единому моему слову и потребовал доказательств. Или мою голову.

Ближе к полудню мы с Мэнди уже сидели в кабинете директора «Седар‑Лейкс» Честера Бакли. Я считал, что нам непременно следует объяснить, что привело нас в дом престарелых в такой поздний час, и заодно принести ему свои извинения за тот шум, который мы подняли. Впрочем, мистер Бакли был очень доволен, что бриллиант миссис Хэмптон наконец‑то нашелся, и не слишком на нас сердился. Это, однако, не помешало ему задать нам довольно много вопросов, не на все из которых было легко ответить, однако в конце концов директор был удовлетворен. Тогда уже мы с Мэнди начали расспрашивать его обо всем, что ему было известно о Майки.

Как выяснилось, знал мистер Бакли совсем немного. Он рассказал нам, что название «Старкс» носил интернат для мальчиков‑сирот, расположенный в двух кварталах от «Седар‑Лейкс», и что несколько лет назад дети из интерната начали бывать в доме престарелых и общаться со стариками.

– Разумеется, – сказал директор, – приходить разрешалось только самым спокойным и дисциплинированным детям. Стюарт вполне отвечал этим требованиям.

– Стюарт? – переспросил я.

– Ну да, Стюарт. Стюарт Смок.

– Его так зовут… звали?

– Да, если только мы говорим об одном и том же мальчике. Он ведь немой, верно? Если да, тогда это точно Стюарт. Он навещал миссис Хэмптон чуть не каждый день, но потом…

– Что же случилось потом?

– Честно говоря, я до сих пор не знаю точно. Года три назад у нас пропал бриллиант миссис Хэмптон, а вскоре после этого исчезла и одна из санитарок по имени Соня Бекерс.

Мэнди наклонилась вперед и положила перед ним на стол фотографию сгоревшей «Импалы».

– Это она? – спросил мистер Бакли, показывая на мертвое тело за рулем.

– Скорее всего, – кивнула Мэнди.

Директор слегка улыбнулся.