Ловец снов

Под всем Дерри, городом, выросшим на месте болот, вокруг которых жили индейцы племени микмак, тянется древний и невероятно запутанный лабиринт канализационных труб и коллекторов. Большая часть прокладывалась в тридцатых годах, на деньги Нового Курса[70] – и большая же часть окажется разрушенной в восемьдесят пятом, во время страшного урагана, затопившего Дерри и уничтожившего водонапорную башню. Но пока все трубы целы. Эта идет сверху вниз, вгрызаясь в холм. Джози Ринкенхауэр споткнулась, упала и, скользя на пятидесятилетней подстилке из сухих листьев, как на санках, влетела в трубу и теперь лежит на самом дне. Она измучилась, пытаясь подняться по жирному, крошащемуся отвесу, съела пару печенюшек, лежавших в карманах джинсов, и последние часов двенадцать – четырнадцать просто лежит в вонючей тьме, прислушиваясь к слабым звукам внешнего мира и ожидая смерти.

На вопль Пита у нее только и хватает воли приподнять голову и из последних сил откликнуться:

– Помогите! Я не могу вылезти! Пожааалуйста, помогите!

Им в голову не пришло сбегать за взрослыми, хотя бы за полицейским Неллом, патрулирующим окрестности. Они одержимы потребностью поскорее вытащить ее отсюда: спасти Джози – их долг и обязанность. Они не позволяют Даддитсу лезть внутрь, на это ума у них хватает, но остальные без всяких рассуждений образуют цепь: сначала Пит, потом Бив, Генри и, наконец, Джоунси. Он тяжелее остальных. Их противовес. Их якорь.

Не расцепляя рук, они ползут к смрадной дыре (воняет не только канализацией, но еще чем-то старым и невыразимо противным). Генри немедленно натыкается на утонувшую в слякоти тапочку Джози и машинально сует ее в задний карман.

Еще несколько секунд, и Пит, не оборачиваясь, бросает:

– Эй, парни, стоп.

Рыдания и мольбы о помощи становятся громче, и теперь Пит видит ее, сидящую на дне полузасыпанной листьями трубы. Поднятое лицо кажется смазанным белым кружком.

Пит свешивается вниз, и, несмотря на охватившее их возбуждение, мальчики все же пытаются действовать осторожно. Джоунси уперся ногами в огромную глыбу бетона. Джози встает на цыпочки, старается, как может, и все же не дотягивается до руки Пита. Наконец, когда кажется, что все напрасно, Джози ухитряется вскарабкаться вверх, совсем чуть-чуть, но Пит успевает вцепиться в ее исцарапанное и грязное запястье.

– Есть! – торжествующе вопит он. – Поймал!

Они медленно вытаскивают ее наверх, где уже поджидает Даддитс с белой сумочкой в одной руке и куклами в другой. Возбужденно подскакивая, он кричит, чтобы Джози не волновалась, потому что БарбиКен у него. И снова солнечный свет, чистый воздух, и когда они помогают ей выбраться наружу…

15

В «хамви» не было телефона – две рации и ни одного телефона. Тем не менее тишину расколол оглушительный звонок, разорвав сотканную Генри нить воспоминаний и до смерти испугав обоих.

Оуэн дернулся, как человек, которого грубо вырвали из крепкого сна, и «хамви» потерял неверную власть над дорогой, сначала забуксовав, а потом пойдя юзом, как танцующий динозавр.

Мать твою…

Оуэн попытался выправить ситуацию, но колеса беспомощно крутились, проворачиваясь с тошнотворной легкостью, словно корабль без руля и без ветрил. «Хамви» медленно сползал назад по предательской колее и наконец застрял боком в сугробе на осевой, бесполезно освещая снежную дорогу в той стороне, откуда они выехали.

Дзинь! Дзин-н-нь! Дзи-и-и-и-инь!

Непонятно откуда. Просто из воздуха.

Это у меня в голове, подумал Оуэн. Глюки начались, фокусы проклятой телепа…

На сиденье между ними лежал «глок». Генри поднял его, и звонки тут же прекратились. Генри поднес дуло пистолета к уху.

Ну конечно! Что тут странного? Ему звонят на «глок», только и всего. Обычная вещь, подумал Оуэн.

– Алло, – сказал Генри. Ответа Оуэн не слышал, но усталое лицо его спутника осветилось улыбкой. – Джоунси! Я знал, что это ты.

Кто же еще! Опра Уинфри[71]? – усмехнулся Оуэн.

– Где…

Пауза.

– Ему нужен Даддитс, Джоунси? Поэтому…

Генри снова слушает.

– Водонапорная башня? Почему? Джоунси! Джоунси!

Подержав пистолет еще немного, Генри посмотрел на него, словно не понимая, что это такое, и медленно положил на место. Улыбки как не бывало.

– Повесил трубку. Наверное, тот, другой, вернулся. Он зовет его «мистер Грей».

– Твой приятель жив, а ты, кажется, не слишком счастлив.

Мысли Генри действительно были не очень радостными, но говорить об этом не требовалось. Сначала он был в восторге – и как не быть, когда кто-то, кого ты любишь, болтает с тобой по старому «глоку»? – но теперь, похоже, расстроился. Почему?

– Он… они к югу от Дерри. Остановились поесть в «Дайзерте», придорожной забегаловке для водителей, только Джоунси зовет ее «Пердайзерт», как в детстве. Не думал, что он ее помнит. Похоже, он сильно боится.

– За себя? За нас?

Генри безрадостно поглядел на Оуэна.