Лови момент

– Отчасти это верно. Правда, на кухне не происходит ничего сложного или рискованного, как за хирургическим столом. – Хмурюсь, вытирая лоб. – Моя работа не из важных. Неловко признаваться, но просмотр кулинарных шоу вызывает… неприятные ощущения. – Скрежет металла, громкие голоса, жар, дым, пар. На работе я стараюсь отстраняться, но зачем испытывать то же самое в свободное время? Вздрагиваю, ощутив на запястье прикосновение прохладных пальцев.

– Что значит «работа не из важных»? – озадаченно переспрашивает Сейдж.

Издаю вымученный смешок.

– Я не спасаю жизни и сам не подвергаюсь опасности. В основном произвожу вычурную фигню хитровыдуманными способами.

Глядя в ее растерянные глаза, не могу решить, то ли перевести разговор в шутку, то ли уткнуться лицом ей в шею в поисках утешения.

– Каждое значительное событие в нашей жизни мы так или иначе празднуем едой, – говорит она. – Ты действительно считаешь это неважным?

– Я не готовлю еду. В смысле, пищу для поддержания жизни.

– Ну и что? Когда мы идем в ресторан, то рассчитываем получить больше, чем просто пищу, – с жаром возражает Сейдж. Распахиваю перед ней дверь в «Звездолет». – Помнишь, мы говорили о выращивании цветов? Твоя работа – ровно то же самое. Почему ты не считаешь ее значимой? Тебе удалось добиться успеха в своем деле. У тебя же куча наград!

– Ты меня загуглила?! – Кто бы сомневался.

Сейдж заливается краской.

– А чего ты ждал? Конечно, загуглила. После того дня в библиотеке. – Значит, она в курсе и про все остальное, но даже не попыталась обратить свои познания против меня. Невероятно! – В двадцать лет – лучший шеф-повар по версии журнала «Еда и Вино»! Да тебе официально еще пить было нельзя!

– Мало ли что мне было нельзя, – бормочу я.

– Премия Джеймса Бирда в двадцать два! Три звезды «Мишлен»!

Захожу в ресторан, мысленно подыскивая пути отступления.

– Да. И в то же время нет.

– В каком смысле? – Сейдж хватает меня за руку и разворачивает к себе. Глаза ее сверкают, на лбу пульсирует жилка. Я ошеломлен и растерян: сам того не желая оказался перед ней нараспашку. Сердце яростно рвется из груди. Пожалуй, стоит высказать все, что думаю, и плевать, если покажусь столь же ничтожным дураком, каким себя ощущаю.

– С одной стороны, жаловаться не на что: я осуществил свою мечту. Только вот радости не почувствовал. А потом взял и все просрал. – Делаю пару глубоких вдохов и добавляю: – Не знаю, сколько ты обо мне выяснила, но полагаю, тебе известно, что одну звезду я потерял.

Удивительно, Сейдж не пытается утешить или успокоить, не вдается в расспросы, не соглашается с моей точкой зрения. Ее воинственный взгляд гаснет. Она молча подходит ближе и заключает меня в объятия.

Это мучение. Агония. Блаженство. Почему, когда тебя обнимают, словно разлетаешься на мелкие осколки?

Кладу щеку ей на макушку, вдыхаю запах – сладкий, цитрусовый, как у десерта, который я делал, когда впервые начал работать сушефом: квадратики из апельсинового маршмеллоу в шоколаде, обвалянные в фисташковой крошке.

– Спасибо.

От ее смеха пробирает дрожь.

– За что?

– За то, что обняла. И не назвала неблагодарным, малодушным, избалованным говнюком.

Сейдж отстраняется, внимательно смотрит мне в глаза.

– Я так не думаю. Даже в мыслях не было.

Игриво провожу большим пальцем по морщинке у нее между бровей, мечтая хоть на мгновение прикоснуться к губам. Кажется, это мгновение вот-вот наступит… но нет. Не стоит выдавать желаемое за действительное. Сейдж просто пытается меня утешить. Будет непорядочно украсть поцелуй, воспользовавшись ситуацией. С благодарной улыбкой мягко высвобождаюсь из ее объятий.

– Хочешь осмотреть ресторан?

На лице Сейдж мелькает непонятное выражение.

– Ладно.

Основной зал еще не отделан. Стены зашиты гипсокартоном. Кое-где оставлены участки открытого кирпича; племянник Уолтера, каменщик, на этой неделе приступит к их реставрации. Карли наняла одного из братьев Марты О’Дойл на прокладку труб, а ее сестру – на внутреннюю покраску.

Обсерватория – единственное, что почти готово, поскольку там требовалась работа специалистов.

– В Бенде [18] есть пивная с таким же куполом. – Указываю на стеклянное навершие башни. – Карли шутит, что, видимо, когда была там, случайно съела печенье с наркотой, но опыт получился весьма захватывающим. «Вкусная еда, друзья и путешествие сквозь время и пространство», – вот ее слова.

– Она мне нравится. Мудрая женщина, – говорит Сейдж.

– Ты ей тоже понравилась бы. Хочешь посмотреть, что там наверху?

Выходим на улицу, поднимаемся по винтовой лестнице снаружи башни. Добравшись до площадки третьего этажа, останавливаемся полюбоваться видом. Сейдж вновь улыбается своим мыслям. Наверное, там, где я вижу красивый океан и зеленый газон, для нее – бездна воспоминаний.

– И ты утверждала, что Спунс не очарователен? – Это она меня очаровывает, и я ничего не могу поделать.

– Ладно, какое-то очарование здесь есть. – Сейдж заправляет выбившуюся прядь за ухо. – Почему ты так их ненавидишь?

– Маленькие городки?

– Ага.

– Пожалуй, ненависть – слишком громко сказано.