Ловцы человеков

Веселый Кролик, никогда никому не говоривший, что он так себя наименовывает, много раз смотрел выступления мастера. Вот мастер выходит на сцену под крохотной закрывающей совсем небольшую часть лица маской и сразу зал хохочет над гениальным воспроизведением манер попавшего под сарказм персонажа. Даже не над персонажем, нет – над тем убогоньким, что есть в каждом из зрителей в какой-то мере. Минута – и мастер срывает резким движением назад маску, взъерошив лохмы черных волос, и на несколько секунд замирает с широкой улыбкой и восторженно-благодарным за понимание взором. И после его выступлений люди из зала тоже идут с каким-то более легким взглядом, словно маэстро помог им чуть поскрести с себя бытовой налет того самого гаденького… А вот на выступлениях Веселого Кролика люди тоже смеются, но из зала выходят с пустыми лицами…

Мастер побеседовал с ним на редкость уважительно, и пусть не сказал чего-то особого, все равно отнесся с усталым интересом: что ж, вот те, кто идет на смену, Бог дал их рассмотреть… И только в самом конце разговора, когда они учтиво прощались, мастер потянул его за рукав, и приблизив лицо к его уху, тихо сказал:

– А нельзя ли просьбу высказать нескромную?

– Конечно, что вы!

– Вы, молодой человек, не называйте меня своим учителем. Не нашлось мне учеников. А если кто себя и назовет таким, скажите, что он врет.

– Почему? – даже не успев обидеться, спросил собеседник.

– Очень уж просто одну маску всю жизнь носить и ею на хлеб зарабатывать. А ведь когда эта маска по жизни на лице, люди вроде и посмеялись, а привыкли к ней. Словно это смешно, конечно, но так и должно быть. А я… маски надеваю, но сам-то не ношу. Впрочем, простите старика.

Мастер умер, и Веселый Кролик стал часто рассуждать на публике, каким полезным учителем тот был для него.

Шли годы. В сумбуре, сквозь который проступал облик новой страны, в которой вместо капитального ремонта было сделано капитальное перераспределение денег, мастерство Кролика оказалось весьма востребованным. Текли дни и деньги, и новый признанный мастер порой с удивлением пытался себе представить: да как бы было возможным теперь, в новое время, само существование того, кого он называет своим учителем? Скорее всего, он был бы угрюмым стареющим раньше времени человечком с невостребованным талантом…

Кроме работы на телевидении, он жутко любил бывать на закрытых вечеринках богатейших людей страны – почему-то ему казалось, что здесь он как самый опытный из носителей масок может легко видеть сквозь все окружающие его лица. Но вот на одной из закрытых вечеринок, где он был высокооплачиваемым ведущим, уже перед самым его уходом его мягко взял за руку и отвел в сторонку один из гостей. Кролик даже удивился – разве избранные этой страны, получившие миллиардные состояния в годы первичного распределения ее собственности, могут сами заинтересоваться чем-то кроме того, что им могут предложить за деньги? Кролик вспомнил, что поймал себя на мысли, что этот богач как-то особо внимательно приглядывается к нему – неужели видит черты надвигающейся усталости?

Но разговор зашел сначала о каких-то глупостях, и лишь потом тот вдруг спросил:

– А вы знаете, отчего Андрей (он назвал фамилию известного в стране чиновника) сумел семейное счастье вдруг найти? Вы бы сейчас посмотрели на него – не узнали бы, человек совсем другой, словно не только с работы ушел, но и всю старую жизнь позабыл.

Маска Веселого Кролика выразила крайнюю восторженность ожидания момента, когда же раскроется тайна. Но говорящий, как будто забыв о своих словах, перевел разговор совсем в другое русло. Кролик понял, что надо выдержать необходимую паузу, чтобы новость была сообщена как бы совершенно случайно и ненавязчиво по его же просьбе, и через пару минут напомнил. В ответ увидел усмешку:

– Говорит, что встретил Мессию. Не больше, не меньше. Мессия оседлый, не странствующий, добраться до его домика, говорят, удобнее всего по воде. Садитесь в катер и…

И вот Веселый Кролик только что проговорил около часа, гуляя между сосен, с этим странным молодым, как и полагается Мессии, человеком. И вот уже, наверное, пора расставаться и задать последний вопрос:

– И что же вы тогда сказали такое Андрею?

– То же, что говорю и вам…

***

После того, как первый посетивший их домик над рекой спустился вниз к своему катеру, Игорь долго сидел на том месте, глядя ему вслед на поблескивающие среди сосен искры вечернего света, отскочившие от дрожания льющейся воды. Наконец, к нему вышел Антон. Ничего не говоря о персоне быстро узнанного им гостя, он спросил:

– И что, теперь он посыплет голову пеплом и удалится в глушь лесную искать гармонии бытия?

– Нет.

– Он подвергнет конкретному анализу все составляющие своей жалкой биографии?

– Нет.

– Он подойдет к зеркалу и увидит в нем нового человека?

– Да. Но не сразу. Сначала он представит себя зрителем в цирке, который пришел посмеяться над известным клоуном, а ни чего смешного в нем он не видит. И в нем проснется отчаяние.

– Ну, что глаголет на ухо отчаяние, понятно: все пропало, жизнь была напрасна…