Ловцы человеков

Когда машина прошуршала по усыпанной хвоей поляне и остановилась под навесом рядом с поленницами дров, Семен повел всех к маленькой церкви. Но прежде чем открыть старинный тяжеловесный замок, остановился, провел рукой в направлении уходящих за горизонт заречных просторов.

– Я тогда, когда в «Сказке» были, почувствовал, что вдруг понял, почему по России такого вот рода церкви существуют. Прихода, считай, никакого постоянного нет, а стоят в таких местах, что выйдешь из нее и глядеть на просторы можно чуть не бесконечно. Если, конечно, эти просторы для тебя чем-то родным пахнут. В таком месте хорошо получить какое-то судьбоносное известие… Или решиться на что-то. Насмотрится так в древности какой-нибудь князь на таком месте, да и лезет потом вперед смердов в бой супротив супостата за родную, понимаешь ли, землю. И если выживет – велит церкву на таком месте поставить, чтобы выходя из нее, другие что-то подобное испытали. Я тогда подумал, что хотя и велел церковь восстановить, сам такого воодушевления все равно не испытаю.

– Для чего тогда восстанавливать?

Семен развел руками.

– Место все равно красивое, особенно если с реки смотреть. Увидел, что фрески почти все целые, да и решил: а пусть восстановят да домик поставят для священника, народ будет на службу на машинах ездить. Укрепили здание, крышу перекрыли, осталось епархии сюда только всякую утварь завезти.

– И что не вышло?

– Я-то думал, сюда какого-то старца определят, чтобы ради его авторитета на венчания народ ездил, на исповеди. А таковые уже все при деле, при своей пастве. В общем, хотела было епархия мой домик в монашеский скит превратить, да монахам я его дарить отказался. Пусть сами строят.

Церковь была невелика. Сложенная в давние годы, она даже не возносилась куполами над вершинами сосен, хотя и была видна с реки. Стены из красного кирпича местами имели наружные трещины, недавно заделанные и искусно замаскированные. В нескольких местах к стенам были сделаны укрепляющие боковые кладки кирпича. Сколько она простояла без человеческого присмотра, было понять очень трудно, во всяком случае, благодаря уцелевшей железной крыше сохранилась она неплохо. Крыша была перекрыта, но каким-то темным металлом, что создавало впечатление ее старинности. Тяжелые железные двери были заперты старинным железным винтовым замком.

Внутри храма практически ничего не было: ни икон, ни алтаря. Но зато чуть притушенный и рассеянный сосновыми вершинами солнечный свет лился сквозь зарешетчатые окна на стены, сохранившие фрески с ликами и фигурами святых, парящих в посеревшей голубизне. Казалось, все запечатленное на фресках движение нацелено на то, чтобы очнуться и быть готовым внять истину, – фигуры и лики замерли в отчаянной напряженности последних сомнений за секунду перед всепроясняющим словом грядущего Спасителя. Миг – и все будут удивлены простотой и отчаянностью откровения этого слова…

А внизу под склоном холма, на котором стояла церквушка, блестела за стволами сосен река, к которой спускалась пыльная тропинка. Указывая на реку, Семен сказал:

– Это место примечательно тем, что до него просто добраться. Но не по дороге, а по реке. Садишься в катер – и ты вроде бы уже не проситель, который сюда специально на машине маялся ехал, а так, ненароком заглянувший отдыхающий, который случайно и нежданно для себя решил заглянуть, ничего не зная и ничего не выпрашивая. Это уже совсем другое дело…

Семен постоял вдвоем с молчащим Игорем под пологом чуть колышущихся от ветра сосновых ветвей. «Как странно, – промелькнула в его голове мысль, – я даже не говорю с ним ни о чем. А кажется: погуляй я так с ним молча среди сосен, глядя на блеск воды внизу, и то, что я хочу услышать, само станет ясным для меня без всяких слов».

Семен немного смутился и решил уехать, отложив эту прогулку хотя бы на месяц. Подумал, что, наверное, тогда он и услышит о том, во что он способен верить, кроме собственной исключительности. На прощание сказал:

– Простите, но я объявляю вас современным Мессией. Превращайте воду, которая сейчас к вам потечет, в вино.

Глава 4

И вот «вода» потекла. Спустя пару дней после отъезда Семена к домику как бы нехотя поднялся от реки утомленный то ли подъемом, то ли своим колебанием перед принятием решения побывать здесь плотный немолодой мужчина с лицом, на котором застыло выражение добродушно-снисходительного ехидства. Мужчина остановился, окинул медленным взглядом строения, перевел взгляд на созерцание заречных далей и сосен.

Когда Игорь подошел к нему, тот с хитроватой ухмылкой спросил:

– Так вы и есть тот, в ком Дух сошел и пребывает?

Игорь улыбнулся:

– А вы и есть тот, кому надо поговорить не менее чем с Духом, люди уже не интересны?

– Люди? Нет, не интересны…

Некоторое время Игорь простоял тоже молча, разглядывая даль вместе с первым гостем этого места.

– В таких случаях иногда рассказывают старую притчу про клоуна, которому врач советует для спасения от тоски сходить в цирк и посмотреть на самого себя… – произнес он.

– А зачем – что, клоун сам не знает, как играет свою роль?