Ловцы фортуны

— Мне следовало знать, что разговор о Филипе тебя расстроит. — Дик в глубоком раскаянии сжал ее руку.

— Это не только из-за Филипа. Моя собака вчера умерла. — Миранда сглотнула и выдавила улыбку. — Мне не следовало так огорчаться, потому что Ричи было уже четырнадцать лет, а для собак это уже глубокая старость. Мне подарил ее Рэйф Деверилл.

— Деверилл! — Лицо Дика вспыхнуло от ярости. — Миранда, ты не должна произносить это имя. Даже его родная мать запрещает говорить о нем.

— Знаю. Это все случилось в Брайтуэлле, помнишь? Еще много месяцев спустя папа очень злился, если я вдруг упоминала его имя. «Я запрещаю тебе говорить об этом человеке в моем присутствии!» — рычал он. Папа питает к капитану Девериллу исключительную неприязнь.

— И не без причин. Но я предпочел бы не обсуждать эти причины: неподходящая для тебя тема.

Миранда искренне рассмеялась.

— Не будь таким чопорным и старомодным. Я знаю, что ты вращаешься в кругах, где Рэйфа Деверилла обсуждали с большим смаком. Я узнала все ужасающие подробности этого происшествия в семнадцать лет от девочек, когда кончала школу в Дрездене.

— Господи Боже! Этот мерзавец, конечно же, стал героем для школьниц?

— Вовсе нет, и в любом случае не для меня, — резко парировала Миранда. — Мне он противен, потому что доставил такое огорчение папе, но в то же время не могу забыть, как он был добр ко мне и какое удовольствие много лет дарила мне Ричи.

При таком прошлом своей семьи стоит ли удивляться, что она предпочитает бизнес людям! Но мысли Дика вернулись к фразе, которую она произнесла несколько раньше.

— Ты говорила, что бизнес чист. Но, конечно же, не всегда?

— Наш — всегда, — твердо сказала Миранда.

После обеда Дик проводил ее домой на Парк-Лейн и принял ее приглашение распить в гостиной по бокалу. Лора оставалась в Брайтуэлле и Мэтью уезжал туда на ночь, поэтому Дик и Миранда оказались предоставлены сами себе. Он взял бокал, который она ему предложила, но не сел, наблюдая, как она двигается по комнате. На ней было тонкое атласное платье мягкого оттенка бледного старого золота, а поверх — подпоясанная на бедрах туника из жоржета того же цвета, собранная на груди изящными складками. Глубокий овальный вырез, длинные рукава и блестящий подол туники обрамляла золотая бахрома шелка «марабу», а узкий пояс из золотого бархата подчеркивал тонкую талию. Шелковистые волосы, зачесанные на косой пробор, закрывали уши и были собраны в узел на затылке. Их роскошные волны с трудом сдерживала бледно-золотая лента с золотистым пером, закрепленным прямо на лбу. Единственная нитка жемчуга украшала ее нежную шею; в ушах сияли бриллиантовые подвески. Когда она шла, подол юбки обрисовывал ее ноги, намекая зрителю на чарующую прелесть ее стройного тела.

Она была откровенна с ним сегодня, как никогда раньше, говорила о себе с необычайной прямотой, а ее замечания о Рэйфе Деверилле свидетельствовали о знании подобных вещей и о том, что она отнюдь не ханжа. Возможно, сегодня время попытаться… возможно, настал момент, когда его прикосновение смогут пробудить ее… Убедившись, что дверь гостиной закрыта, Дик отставил бокал и заключил Миранду в объятия.

Миранда приняла его поцелуй, но не вернула его и не выказала никаких признаков страсти. Его ласки были ей знакомы — дни, когда поцелуй считался равносильным бесчестью, остались в прошлом, но сегодня она чувствовала в его объятиях какую-то новую напряженность и настойчивость. Его губы были жаднее, он прижимал ее к себе крепче, чем раньше, руки скользили по телу, стремясь почувствовать плоть под защитным панцирем корсета. Не преуспев в этих попытках из-за сложности ее наряда, но, воодушевленный ее полной покорностью, он усадил ее на софу и осмелился положить руку ей на лодыжку. Он медленно задирал ее юбку вверх, пока не узрел самые длинные, превосходнейшей формы ноги в золотистых шелковых чулках — самые стройные из всех, что ему приходилось видеть. Он почувствовал, как Миранда слегка напряглась, но она по-прежнему не протестовала, когда Дик, дав себе волю, прижался губами к зазывно влекущей полоске белой кожи над чулком. Потом он неожиданно ощутил прикосновение Миранды к своим волосам, и она прижала его голову к себе, так что вскоре он был полузадушен мягкой шелковистой кожей, и его голова угнездилась между ее ног. Когда он снова поцеловал ее, она ответила ему так пылко, что через несколько мгновений он прошептал, задыхаясь, ей в ухо:

— Выходи за меня, Миранда. Выходи, пожалуйста!

Он растерялся, поскольку она не ответила, и поднял голову, чтобы видеть ее лицо.

— Пожалуйста! — настойчиво повторил он.

Глаза Миранды были полузакрыты, но тут они мигнули, взгляд прояснился.

— Пожалуйста, что? — спросила она.

Она не слышала. Он говорил ей на ухо, она не видела его губ, поэтому не поняла. При этой мысли, перспектива мириться с этим всю жизнь, постоянно считаться и нести ответственность показалась Дику обременительной. Излечим ли ее недуг? Он твердо подавил все эти неожиданные сомнения.

— Пожалуйста, выходи за меня замуж.