Ловушка для осьминогов

Утром после завтрака Наташа пошла к бабушке и дедушке, которых Лара разыскала по старому делу о наезде. Они оказались живы, и даже не очень старые. Лара разузнала все о них, подкараулила у дома, поглядела издали, но ей даже в голову не пришло подойти. Она понимала, что, вероятно, виновата в том, что они были лишены возможности общаться с внучкой. Теперь она думала, что ошибка с датой рождения во вторичном свидетельстве о рождении, полученном после удочерения Наташи, ошибкой не была, а была злым умыслом Николая. Этой мыслью она поделилась с дочерью, и та согласилась, дополнив, что, когда она решила назвать дочь Катей, отец прямо «с резьбы сорвался», вопил: «Любое имя, но не это!» Но Наташа всегда противостояла давлению. «А ведь даже не знала, что маму Катей звали. Или что-то смутно помнилось?»

– Когда мы познакомились, у тебя кукла любимая была. Грязная, потрёпанная. Вот её ты Катей звала. Может, мама тебе её тебе подарила? Как Колька её ненавидел! Трижды выбрасывал. А мы с тобой находили и отстирывали. Я думала, он её вида стыдится. А он имя выкинуть из памяти стремился.

Лара осталась с внучкой. Погуляли, поиграли, пообедали. Спать уложила. Ничего, справилась, хотя Наташа волновалась и пару раз позвонила. А после обеда пришли Девятьяровы, и Миша терпеливо возился с Катей, которая восприняла его как собственность, и командовала по-генеральски.

Дима Лару спросил, что это сын так терпеливо с малявкой возится, до сих пор в чадолюбии как-то замечен не был. Она засмеялась и шепнула: «Потом скажу». Зато рассказала про «царицу Тамару». Он кивнул и сказал, что данных может хватить. Позвонил коллеге из Уремовска, который, к счастью, оказался на дежурстве, попросил поискать свидетельницу по таким приметам.

Поздно вечером зашёл:

– Вижу, у вас свет ещё горит. Вот, решил сразу отдать.

На блокнотном листочке – адрес. И два имени: Хованская Тамара Григорьевна, Хованский Андрей Павлович.

– Это в Уремовске?

– Это у нас. Вот, из твоего окна видно, – показал на сияющую огнями окон девятиэтажку. – За хрущёвками. Они одиннадцать лет назад сюда переехали. Эх, зря, наверное, сказал, теперь ночь спать не будешь.

Выглянула из кухни Наташа, сделала комплимент сыну.

– Да, ты же обещала объяснить, что это Мишка таким образцово-показательным был?

Лара засмеялась:

– Возникло у него опасение, что ты женишься…

– Это мать его заводит!

– Ну, я объяснила, что «рече Господь Бог: не добро человеку быти единому». Понял. Ещё сказала, что может жена оказаться с ребёнком. В этом случае ему придётся принять и ребёнка. Мне кажется, он сегодня проверял себя на семейное терпение.

– Спасибо, Лара, ты настоящий друг. Я, конечно, сыт семейной жизнью, но всё равно спасибо. И сын у меня, оказывается, хороший.

– Эх, – высказалась Наташа, когда он ушёл. – Я думала, это твой мужик, а оказывается, друг.

– У меня, знаешь ли, врождённая патология. Сердце в форме ловушки для осьминогов. Вот и не попадают туда мужики. Одни осьминоги заплывают.

Утром Наташа повела Катю в гости к прабабушке и прадедушке, а Лара отправилась к Хованским. Очень переживала, удастся ли достучаться до их сердец. И что сказать в домофон? Повезло, дверь распахнулась перед её носом, вылетела стая девчушек, и последняя даже вежливо придержала дверь перед ней. Некоторое время стояла перед дверью, восстанавливая дыхание. Наконец решилась и протянула руку к звонку. Дверь распахнулась почти моментально. На пороге стояла небольшого роста женщина с фигурой типа «снежная баба» – узкие плечи и очень широкие бёдра. Судя по её реакции, ждала она кого-то другого.

– Мне надо поговорить с Хованским Андреем Павловичем.

– Вы по какому вопросу?

– По личному.

– А точнее?

– Это я ему объясню, – возмутилась Лара желанием мамаши контролировать сына. – Или он недееспособен?

В это время распахнулась дверь напротив, судя по тому, что вывалился оттуда мужчина с мокрой головой, это была ванная. Лара взглянула на него и завершила разговор:

– Да, недееспособен.

И стала спускаться по ступенькам. А из лифта выходили парень с девушкой. Парень нёс стойку для переливания крови, девушка – чемоданчик. Цель их визита не предполагала иного толкования: «откапывать будут». У Лопахиных, как у любого семейства с пьющим родственником, тоже были знакомые медики, выводящие из запоя.

У соседнего дома ей пришлось присесть на заснеженную скамейку, чтобы справиться с одышкой. Она шла в семью вузовских преподавателей, боясь, что они могут оказаться людьми бессердечными. Но что в семье может оказаться обыденный, а потому ещё более безнадёжный изъян, об этом она как-то не подумала. Подошла к Ларе рыжая собачонка, обнюхала её руки.

– Вот так, подружка, – сказала ей Лара. – Фея напрасно стучала волшебной палочкой по тыкве. В карету она так и не превратилась.

Глава девятая, в которой ведутся разговоры у больничной койки