Ловушка для осьминогов

Приглядевшись за эти дни к племяннице, в восторг она не пришла. Дуня была полной противоположностью аккуратной, педантичной и ответственной тётке. Анна сначала ведь предложила Дуне уехать с ней, но та сказала, что мечтает о журналистике, а в чужой языковой среде это не получится. И Анна попросила отдать ей ребёнка. Дуня возмущённо отказалась, и женщины поругались. Всё же тётка оставила Дуне денег на первое время. Но в дальнейшем связь не поддерживала. И вот теперь она решила приглядеться к племяннице: может, с возрастом она изменилась? Дуня получила приглашение и авиабилет.

Дуня не изменилась. Общение было тяжёлым. Под конец Анна высказалась: вот, мол, разве можно тебе наследство оставлять? А племянница беспечно расхохоталась, вспомнив, сколько раз в жизни её облапошивали. И сказала, что при её безалаберности она какую-то часть бездарно потратит, а остальное мошенникам отдаст. «А сыну твоему если оставить?» На что Дуня руками замахала: мать с братцем меня враз сумасшедшей объявят и на наследника лапу наложат. Не желаю я сыну такого детства, каким моё было. Да и богатство часто не на пользу ребёнку. Пусть с детства знает, что ничего даром не даётся, пусть будет стимул работать и учиться. Тут тётка поняла, что экстравагантная Дуня рассуждает вполне здраво. И уже в полном согласии они обратились к юристу. В результате тётка создала траст, который прекращается после смерти внучатого племянника. Наследство отходит его детям в равных долях, если смерть отца произойдёт вследствие естественных причин. В случае насильственной смерти или если он умрёт бездетным, всё отходит каким-то благотворительным организациям.

– А ещё эти две дуры внесли туда столько ограничений, что Миша получит не наследство, а от мёртвого осла уши, – с досадой сказал Дмитрий Сергеевич.

– Ну-ка, ну-ка, – оживилась Нина Васильевна.

– С двадцати одного года ему пойдут ежеквартальные выплаты. Или раньше, со времени, когда он начнёт получать профессиональное образование. А пока он находится на попечении родственников, он ничего не получает. Вот это к чему?

– Это называется «У советских собственная гордость», – подумав, предположила она. – Пока Дуня была жива, она хотела содержать ребёнка сама. И это ещё лишало соблазна её родственников тянуть руки к Мише в случае её смерти. Что ещё?

– С этого же возраста он имеет право проживать в доме своей двоюродной бабки. Но и только. Дом остаётся в распоряжении попечителя и не может быть Мишей ни продан, ни сдан в аренду.

– Тоже нормально. Если мальчик не в состоянии приобрести жильё – вот тебе угол. А если пропить захочет – фигушки. Если это всё, то хорошее завещание. Только плохо, что не предусмотрена оплата серьёзного лечения.

– С этим как раз порядок. На обучение и лечение ограничений нет.

– Тогда всё прекрасно. А ваши придирки – это обычное желание мужика, чтобы на пиво оставалось. Но что же бабка за внуком гонялась?

– Покойница Дуня, судя по отзывам, была трепло. Что-то она про богатство кому-то на работе ляпнула. А Витецкий сообщил дружку. И Валерий рванул в Женеву. А там тётка ему заявила, что они с сестрой детей поделили, и пусть он от матери наследства ждёт. Он просто не догадался, что можно запросить копию завещания. И после смерти сестры решил, что теперь по российскому закону Дуне наследуют сын и мать.

– Ну, и ограничился бы материной долей! Зачем мальчишку тиранить?

– Два куска лучше, чем один.

– А теперь они отстанут?

– Я его адвокату копии дал. Он скис. Одно дело богатого наследника защищать, и совсем другое – обычного офисного работника. А когда Валерий узнал о том, что им с матерью в любом раскладе ничего не выпадает, он, говорят, весь день выл в КПЗ.

– А зачем он Лопухина убил, и как они вообще оба там оказались?

– Молчит. Вернее, говорит, что встретились случайно, поссорились и схватились за ножи. Врёт, конечно, чтобы на аффект свалить. Но вряд ли прокатит, удар-то в спину. А вот что они оба там искали – большой вопрос, на который, я боюсь, ответа мы не получим. Скорее всего, чем-то Дуня их подразнила. И, странно, значит, не терял её из вида законный супруг? Может, тоже на её наследство рассчитывал?

Нине Васильевне позвонили. Она коротко переговорила и встала:

– За мной сейчас Арлекин заедет. Дмитрий Сергеевич, вас подвести?

– Нет, я ещё поболтаю. Лара, ты что смеёшься?

– Нина Васильевна всех знакомых кличками припечатывает. Арлекин – это у неё от младшего сына невестка. Бывшая невестка от старшего у неё баба Гаша, нынешняя – Петрушечка. А генерального она зовет «Хрен с диареей». Боюсь даже предположить, как она зовёт меня.

– Но вы же дружите!

– Ну, едва ли это можно назвать дружбой. Мы ведь общаемся только на работе. Конечно, за столько лет узнали друг друга досконально. Всех родственников до третьего колена, все вкусы и пристрастия, слабости и достоинства. Ценю её советы, не обижаюсь на её критику. Она и помочь старается с ворчанием, как бы ставя заслон благодарности. По сути она самый близкий человек, ближе даже родственников. Они хуже меня понимают и многого обо мне не знают. Дима, давай пройдёмся!