Ловушка желаний. Как перестать подражать другим и понять, чего ты хочешь на самом деле

Когда Джобс отточил такое поведение, коллеги стали говорить, что он живет в «поле искаженной реальности». Казалось, Джобс способен любого подчинить своей воле и вовлечь в свою орбиту – в орбиту своих желаний. Поле искаженной реальности втягивало всех, кто к нему приближался. Чему же можно приписать такое влияние на людей?

Стив Джобс был человеком неординарным, но не это делало его столь притягательным. Философ Иммануил Кант тоже был неординарным человеком, но жизнь его была настолько упорядоченной, что жители города сверяли по его прогулкам свои часы. Джобс очаровывал людей, потому что его желания были другими.

Мы часто приписываем магнетизм человека какому-то конкретному качеству: манере говорить, интеллекту, настойчивости, остроумию или уверенности. Все эти качества полезны, но нужно нечто большее.

Нас всегда притягивают люди с иным отношением к желанию, реальному или кажущемуся. Когда человеку нет дела до того, хотят другие того же самого или нет, он переходит в другую категорию. Кажется, что мимесис на него не действует – он способен ему противостоять. И это привлекательно, потому что большинству из нас недоступно.

Два вида моделей

Никто не хочет считать себя подражателем. Мы ценим оригинальность и инновации. Нас тянет к отступникам. Но у всех есть тайные модели, даже у Стива Джобса.

В этой главе мы поговорим о двух видах моделей, которые влияют на нас по-разному: модели внешнего мира и модели мира внутреннего.

В каждом случае мимесис имеет разные последствия. К какому миру относился Роберт Фридленд? В конце главы вы убедитесь, что ответ не так прост.

В нашем отношении к подражанию есть нечто странное. Почти 2 500 лет назад Аристотель писал, что люди обладают развитой способностью к подражанию, которая позволяет нам создавать новое. Своей речью, рецептами и музыкой мы обязаны нашей способности к сложному подражанию.⁴

Не странно ли, что обычно подражание нас раздражает? Одно из полезнейших человеческих качеств считается источником смущения, признаком слабости, даже чем-то таким, что может вызвать проблемы.

Никто не хочет казаться подражателем – за крайне редкими исключениями. Мы подталкиваем детей к подражанию, демонстрируя им ролевые модели. Большинство художников отлично понимали ценность подражания мастерам. Но в других обстоятельствах – это абсолютное табу. Представьте, если две подруги станут появляться на вечеринках в одинаковых нарядах, если человек, получивший подарок, сделает дарителю точно такой же дар, если кто-нибудь начнет в точности подражать акценту или манерам коллег. Такое поведение покажется странным, грубым и оскорбительным, если не приводящим в ярость. Даже если подруга сделает такую же, как у вас, стрижку, вам это может не понравиться.

Еще больше запутывает нас тот факт, что в большинстве организаций подражание одновременно и поощряется и осуждается. Одевайтесь так, как тот, кто занимает столь желанную для вас должность, но не перегибайте в этом палку. Подражайте культурным нормам, но при этом старайтесь выделиться. Подражайте лидерам организаций, но старайтесь не выглядеть подхалимом.

Элизабет Холмс, бывший руководитель закрывшейся биотехнической компании Theranos, откровенно подражала Стиву Джобсу. Она ходила в черных водолазках и брала на работу всех дизайнеров Apple, каких только могла найти. Но представьте, что стало бы, если бы работники Theranos начали подражать Холмс: носить черные водолазки и синие контактные линзы, копировать ее пристальный взгляд и говорить низким, сухим голосом. Как вы думаете, что произошло бы? Они потеряли бы работу!

Похоже, все вокруг твердят нам: «Подражай мне, но не слишком». Подражание всем льстит, но чрезмерное копирование кажется угрожающим.

И скоро вы поймете, почему.

Это самая техническая глава книги. Здесь мы заложим основу понимания самых важных аспектов миметической теории.

Во-первых, мы увидим, как по-разному влияют на желание те, кто находится на значительной социальной дистанции от нас (знаменитости, литературные герои, исторические фигуры, возможно, даже наши начальники), и близкие люди (коллеги, друзья, друзья по социальным сетям, соседи или те, с кем мы знакомимся на вечеринках).

Когда существует значительная разница в статусе, наши модели живут в некоем Селебристане. Жителями Селебристана являются Брэд Питт, Леброн Джеймс, Ким Кардашьян и основатели «единорогов» (стартапов, оцениваемых в миллиарды долларов). Эти люди живут в иной вселенной – вселенной желания. Их желания вряд ли войдут в контакт с моими. Нас разделяет социальный или экзистенциальный барьер.

Конечно, различия не всегда бывают такими очевидными и драматическими. Управляющий директор инвестиционного банка, по мнению аналитика, живет в Селебристане. Мирянин то же самое думает о священнике, подпевка – о рок-звезде, слушатели – о Тони Роббинсе, даже младший брат о старшем. В Селебристане живут модели, которые находятся вне нашей социальной сферы. Они влияют на наши желания, но у нас нет возможности хоть как-то соперничать с ними в этих желаниях.