Лучше поздно!..

Эта книга родилась несколько лет назад, в порыве чувства. Если хотите, я расскажу. Но в качестве предисловия должен сообщить, что раньше я никогда не боялся летать на самолете. Мог летать на любом аппарате, над любой территорией. Этого требовали съемки, и я не возражал. Мы чуть не разбились возле Большого каньона, провели несколько часов, прицепившись к вертолетам… Когда мы летели над Уралом, в нас ударила молния, повредив радио, – все так перепугались, что не притронулись к еде. И мне достались порции жены и друзей! Все это я рассказываю, чтобы вы поняли, что аэрофобией я не страдал никогда.

Но однажды, во время короткого перелета в Лондон, я натерпелся жуткого страха. Полет, правда, прошел замечательно. При возвращении было еще хуже. И с тех пор при каждом взлете и каждой посадке, при малейшей турбулентности мое сердце начинает бешено колотиться, и я хватаюсь за подлокотники, пытаясь сдержать поднимающийся внутри ужас. Во время того полета в Лондон я внезапно перешел от блаженного легкомыслия к неконтролируемой панике.

В моей жизни на тот период изменилась лишь одна вещь: жена подарила мне маленькое существо, за которое я начал бояться. У нас появился наш первый ребенок. Страх усилился десятикратно с появлением второй малышки. При одной только мысли, что я удаляюсь от них, мне становилось плохо. В самолете все было еще хуже, поскольку там от меня мало что зависело.

Каждый раз я молился всевозможным богам, чтобы они позволили мне остаться в живых и вернуться домой. Увидеть своих близких, прикоснуться к ним, быть в состоянии что-то сделать для них. При каждом отъезде я устраивал себе строжайший внутренний экзамен, пытаясь убедить небесного судью, ведущего мое досье, что, даже если я и совершил много грехов, мое желание выжить обусловлено стремлением еще послужить самому чистому, что есть в моей жизни: моим детям. Мне кажется, ради них мы совершаем свои лучшие поступки. Именно дети связывают нас с нашей истинной сущностью. Потому что они – наше будущее, потому что мы отвечаем за них, потому что через них учимся всему заново.

Я люблю своих близких, люблю жизнь, обожаю свою жену, но больше всего я стремлюсь вернуться домой к своим малышам. Я хочу остаться на этой земле, чтобы их защитить, помочь им найти свое место в жизни. Это немного эгоистично, но я хотел бы увидеть, как они растут. Дать жизнь легко, самое сложное начинается потом.

Во время этих первых полетов, наполненных тревогой, я был слишком сосредоточен на своих страхах, чтобы смотреть по сторонам. Но постепенно я нашел в себе силы и начал наблюдать за людьми вокруг меня. Очень многие боятся летать на самолетах. Я вижу, как они закрывают глаза, как их руки хватаются за подлокотники, как судорожно сжимаются их пальцы. Я замечаю, как шевелятся их губы в беззвучной молитве. В конечном итоге я решил с ними заговорить.

Чаще всего этими людьми движет не страх смерти. В большинстве случаев их тревожит то, что они больше не смогут быть рядом с дорогими людьми. Они не хотят оставлять тех, кому будет тяжело без их помощи. Обычно это волнующее чувство связано с детьми, но не только. Родители, друзья, родственники, нуждающиеся в уходе или поддержке, – наша потребность защищать может проявляться по отношению к кому угодно. Я осознал, что людей, испытывающих страх за кого-то, очень много.

Это тяжелое бремя, ответственность, тревога каждую секунду. Но также и огромная честь, волшебный шанс, счастье, потрясающая движущая сила. С тех пор как я это понял, я перестал молиться. Теперь я надеюсь.

К этому добавилось еще одно событие, которое, однако, произошло гораздо раньше. Словно наша память ждет, пока мы будем способны понять пережитое, и только тогда напоминает нам о нем.

В молодости, работая пиротехником на съемочных площадках, я знал одного продюсера – редкостную скотину. Из уважения к читателю я не стану называть его имя. Это был маленький тощий тип, который постоянно на всех орал, хамским тоном раздавал указания и всех учил жизни. Его все ненавидели, хотя справедливости ради стоит отметить, что при нем никто никогда не опаздывал, что очень важно на съемках. Однажды вечером на парковке киностудии, когда за ним заехала его жена, я увидел, как из машины выпрыгнул малыш и протянул к нему ручки. Я тогда подумал, что лишь такой наивный маленький ангелочек мог привязаться к такому дебилу. А потом увидел, как тот сел на корточки и обнял своего мальчугана. Передо мной был совершенно другой человек. Настоящая метаморфоза. Он даже двигался совершенно иначе. Не так натянуто, более мягко, с плавностью, на которую я его считал неспособным. В нем не осталось ничего от мерзкого типа, отравлявшего нам жизнь. Конечно, после этого я не изменил своего мнения по поводу его методов работы, зато благодаря ему я понял, что человека можно узнать по-настоящему, только поняв, ради кого он может преклонить колени – во всех смыслах этого слова.