Лучшие рассказы

Голос пастуха был так глубок и звучен.

– Он уже здесь. И уже один из наших? Маркиз де Карабас. А знаешь, Перегрин, я предвкушал, как вырву тебе язык, как раздроблю пальцы и заставлю тебя на это смотреть. Но только представь себе, насколько приятнее будет, если последним, что ты увидишь в жизни, будет твой собственный брат, один из нашего стада, в роли орудия твоей судьбы.

Нечто невероятное заполнило голову Маркиза.

Пастух – с песочно-седыми волосами и выражением вселенской скуки на лице – был пухлый, хорошо откормленный и превосходно одетый. Да, плащ на нем был замечательный – хотя сидел, пожалуй, туговато. Плащ цвета мокрой улицы в полночь.

Маркиз, наконец, понял, что за огромное нечто разрослось у него в голове. То была ярость – и она пылала в нем, как лесной пожар, алым пламенем пожирая все на своем пути.

Плащ. О, какой он был элегантный, красивый, и такой близкий! Можно было протянуть руку и потрогать.

И это бесспорно был его плащ.

Маркиз де Карабас ничем не выдал, что проснулся. Это было бы ошибкой. Вместо этого он думал, и думал быстро. И то, о чем он думал, никак не относилось к этой комнате, где они очутились. У него было лишь одно преимущество над пастухом и его овчарками: он знал, что бодрствует и контролирует свои мысли, а они – нет.

Он выдвинул гипотезу, проверил ее в уме. А потом перешел к действию.

– Прошу прощения, – очень вежливо начал он, – но боюсь, мне недосуг. Можно все сделать поскорее, а? Мне давно пора заняться… кое-чем ужасно важным.

Пастух оперся на крюк. Происходящее ничуть его не волновало.

– Ты отбился от стада, Карабас, – только и сказал он.

– Судя по всему, да, – отозвался тот. – О, привет, Перегрин. Рад видеть тебя таким бодрым. И Слон здесь. Какая прелесть. Вся банда в сборе.

Тут он перевел взгляд обратно на пастуха.

– Счастлив с вами познакомиться; было так очаровательно провести немного времени в вашей команде глубоко мыслящих людей, но мне и правда пора. Важная дипломатическая миссия, видите ли. Надо доставить письмо. Сами знаете, как оно бывает.

– Братец, – встрял Перегрин, – сдается мне, ты не понимаешь, насколько серьезная сложилась ситуация.

– Уверен, эти славные люди, – прекрасно понимавший всю серьезность ситуации Маркиз, широким жестом указал на пастуха и троих его остромордых, мохнатых и овчаркообразных слуг, стоявших кругом, – позволят мне уйти, оставив вас дальше наслаждаться их обществом. Это вы им нужны – не я. А мне нужно доставить нечто необычайно важное.

– Это я еще переживу, – заметил Перегрин.

– А ну-ка помолчи, – сказал пастух, взял полоску скотча, сорванную со рта Маркиза, и заклеил рот Перегрину.

Пастух был ниже Маркиза и гораздо толще, так что великолепный плащ выглядел на нем довольно нелепо.

– Нечто необычайно важное? – заинтересовался он, отряхивая с пальцев пыль. – И о чем же именно идет речь?

– Боюсь, этого я вам сообщить не могу, – ответил Маркиз. – Вы же, в конце концов, не адресат этого послания.

– Что значит – не можешь? А ну-ка отвечай, что в письме? Для кого оно?

Маркиз пожал плечами. Плащ был так близко, что можно руку протянуть и погладить.

– Не имею права. Я не то что отдать, я даже показать его вам не могу. Вот разве что под угрозой неминуемой смерти… – неуверенно добавил он.

– Ну, уж это проще простого! Угрожаю тебе смертью. Все равно тебе уже вынесен смертный приговор как отступнику стада. А что до этого Смехача, – он посохом указал на Перегрина, который вообще-то и не думал смеяться, – то он пытался похитить члена стада. Это тоже карается смертью – вдобавок ко всему остальному, что мы собираемся с ним сделать.

Тут он посмотрел на Слона.

– Понимаю, мне стоило спросить раньше, но что, во имя Старой Ведьмы[105], это такое?

– Я верный член стада, – смиренно сообщил Слон своим глубоким голосом; Маркиз подумал о том, что вероятно и его собственный голос звучал так же безжизненно и плоско, когда он был верным членом стада. – Я продолжал шагать в ногу, даже когда он перестал.

– И стадо благодарно тебе за усердный труд, – промолвил пастух.

Он протянул руку и потрогал острый кончик слоновьего бивня – так, интереса ради.

– Я никогда не видел ничего подобного тебе и очень рад, что едва ли увижу снова. Лучше тебе тоже умереть.

Слон махнул ушами.

– Но я же из стада.

Пастух посмотрел в его широкое лицо.

– Береженого бог бережет, – промолвил он и снова повернулся к Маркизу де Карабасу. – Ну, где же твое важное письмо?

– У меня в рубашке, – ответил Маркиз. – Однако я вынужден повторить, это самый важный документ из всех, что мне когда-либо доверяли для доставки. Должен попросить вас даже не смотреть на него – ради вашего же блага.

Пастух сгреб его за грудки и потянул. Пуговицы разлетелись и застучали по стенам и полу. Письмо в пакете для сэндвичей было во внутреннем кармане.

– Какая неприятность. Надеюсь, вы прочтете нам его вслух, прежде чем мы умрем, – сказал Маркиз. – Но прочтете вы нам его или нет, все равно обещаю, что мы с Перегрином будем слушать вас, затаив дыхание. Правда, Перегрин?