Лучшие рассказы

Время в этом месте шло как-то странно, но вскоре Маркизу и его другу с серо-зеленой физиономией и длинным носом дали работу – самую настоящую, всамделишную работу, и состояла она в следующем: они избавлялись от тех членов стада, которые больше не могли ни шевелиться, ни приносить пользу. Они забирали на переработку последнее из того, что могло пригодиться, – шерсть и сало, а останки тащили к яме и сбрасывали туда. Смены были долгие и утомительные, а работа – грязная, но Маркиз и его напарник делали ее вместе и отлично шагали в ногу.

Уже несколько дней они трудились в паре и страшно гордились собой, когда Маркиз вдруг заметил нечто необычное и, прямо скажем, раздражающее. Объявился кто-то новый – и пытался теперь привлечь его внимание.

– Я следил за тобой, – прошептал незнакомец. – Знаю, ты этого не хотел, но нужда заставила.

Маркиз не понял, о чем тот толкует.

– У меня есть план побега, но сначала нужно тебя разбудить, – сообщил незнакомец. – Пожалуйста, давай, просыпайся.

Маркиз вовсе не спал. Он снова подумал, что не понимает, что там несет этот чужак. Почему он решил, будто Маркиз спит? Он бы возразил что-нибудь, но ему надо было работать. Он размышлял над этим, свежуя очередного бывшего члена стада, пока не пришел к выводу, что ему все-таки есть что сказать. Есть как объяснить, почему этот человек так его раздражает.

– Работать – хорошо, – заявил Маркиз.

Его друг, тот, что с длинным гибким носом и большими ушами, кивнул в ответ.

Они продолжили работать. Его друг подтащил к яме останки нескольких бывших членов стада и швырнул вниз. Яма была преглубокая.

Маркиз попробовал не обращать внимания на чужака, который теперь торчал прямо у него за спиной. Он немало расстроился, когда что-то закрыло ему рот, а руки стянуло за спину и связало вместе. Он не очень понимал, что ему теперь делать; его охватило неприятное чувство, что он сбился с ноги и потерял стадо. Маркиз уже собрался пожаловаться, позвать друга на помощь, но его губы оказались плотно прижаты друг к другу, так что наружу вырывались только какие-то совсем бесполезные звуки.

– Это я, – настойчиво зашептал позади него голос. – Перегрин, твой брат. Тебя поймали пастухи. Нужно срочно тебя отсюда вытаскивать. – И добавил: – Ой-ой.

Послышался звук, будто кто-то лаял. Он приближался: тонкий визг, вдруг обратившийся в победоносный вой, на который тотчас отозвались другие такие же – со всех сторон.

– Где брат твой? – рявкнул голос.

Другой голос – низкий, слоновый – в ответ пробурчал:

– Он пошел туда. С тем, другим.

– С другим?

Маркиз искренне надеялся, что они сейчас придут за ним, найдут и все уладят. С ним явно случилась какая-то ошибка. Он хотел идти в ногу со стадом, а сейчас он шел не в ногу – несчастная невольная жертва. И он хотел работать.

– Лудовы Врата[104]! – пробормотал Перегрин.

А через мгновение их окружили люди, которые, строго говоря, не были людьми, – остролицые и одетые в шкуры. Все они о чем-то взволнованно говорили.

Они развязали Маркизу руки, но скотч на лице оставили. Он не возражал. Сказать ему было нечего.

Он уже приободрился при мысли, что все закончилось, и предвкушал, как вернется к работе. Но тут, к некоторому его удивлению, его самого, его похитителя и его друга – того, что с громадным, длинным, гибким носом – повели прочь от ямы, по каким-то мосткам и дальше, в крошечные, похожие на соты комнатки, в каждой из которых усердно тянули лямку люди – все как один в ногу.

Вверх по узкой лестнице. Один из конвоиров, облаченный в грубо выделанные шкуры, поскребся в дверь. Голос сказал: «Войдите!» – и по спине Маркиза пробежала чуть ли не любовная дрожь. Этот голос! Он принадлежал тому, кого Маркиз всю свою жизнь мечтал порадовать и ублажить. (Всю свою жизнь. Всю эту… неделю? Две?)

– Заблудший агнец, – сообщил конвоир. – И укравший его хищник. И брат по стаду.

Комната оказалась велика и увешана картинами: по большей части пейзажи, потемневшие от времени, дыма и пыли.

– Почему? – спросил человек, сидевший за столом в глубине комнаты; он к ним даже не обернулся. – Почему ты беспокоишь меня с этим вздором?

– Потому что, – Маркиз узнал по голосу своего неудавшегося похитителя, – ты сам приказал: если меня еще раз заметят в пределах Шепердс-Буш, то приведут к тебе, чтобы ты лично мог со мной покончить.

Человек отодвинул кресло, встал и направился к ним. На него упал свет. Деревянный посох с крюком стоял, прислоненный к стене, и он взял его, проходя мимо. Несколько долгих мгновений его взгляд был прикован к ним.

– Перегрин? – молвил он наконец, и Маркиз снова задрожал от звука его голоса. – Я слышал, ты отправился на покой. Стал монахом или что-то вроде того. Я даже мечтать не мог, что ты дерзнешь вернуться.

Что-то очень большое заполняло голову Маркиза – что-то вторгалось в его сердце и разум. Что-то гигантское, его почти можно было потрогать.

Пастух протянул руку и сорвал скотч с его рта. Маркиз знал, что должен ужасно этому обрадоваться, должен быть вне себя от счастья, что этот человек обратил на него внимание…

– Ах, вон оно что. Ну, кто бы мог подумать?