Луна команчей

Длинный Билл просто покачал головой. Он чувствовал настолько глубокую усталость, что готов был уснуть прямо на стуле.

— Ты не помогла бы мне справиться с моими сапогами, Перл? — спросил он, вытянув ногу. — Я устал до крайности.

Перл помогла своему мужу снять сапоги.

Позже, в постели, она плакала, очень тихо. Затем она встала, вышла на улицу и нашла перекладину от стула, которую Длинный Билл выбросил в окно. Неизвестно, как много времени пройдет, пока магазин вновь откроется, а им, между тем, нужны были свои стулья.

20

Старый Бен Микелсон был так страшно напуган во время великого набега команчей, что, как только стало ясно, что он пережил его, он осмелился подать прошение об отставке.

— Уходишь, и куда же? — спросила его Айнес Скалл. За пару минут до этого она взяла в руки длинный черный кнут.

В особняке Скалла, конечно, было мало места, чтобы использовать кнут в полную силу, и старый Бен, когда встал вопрос о его шкуре, оказался на удивление проворным. Он стрелой мчался через залы и умудрялся удерживать тяжелую мебель между собой и своей разъяренной хозяйкой. Все, что удалось Айнес — это ударить старого дворецкого несколько раз по плечам гибким кнутом прежде, чем она выгнала его наружу, где загнала в угол на высоком крыльце.

— Уходишь, и куда же, ты, паршивый старый дурак? – спросила Айнес, помахивая кнутом взад и вперед.

— О, назад в Бруклин, мадам, — ответил Бен Микелсон.

Он раздумывал над риском прыжка с крыльца. Было не так, чтобы высоко, но и не то, чтобы низко, и у него не было желания сломать лодыжку или любую другую конечность.

— В Бруклине нет никаких краснокожих индейцев, — добавил он. — В порядочном Бруклине человек может не бояться увечий.

— Ты получишь больше, чем увечье, если попытаешься подать мне прошение, — прошипела ему Айнес. – Где, по-твоему, что я смогу найти другого дворецкого в этой пустыне? Если ты уедешь, кто, по-твоему, подаст бренди и портвейн?

Она взмахнула кнутом, но неуклюже – в своих поединках с Айнишем она, в основном, использовала кнут больше в качестве дубинки. Старый Бен Микелсон уклонился от удара и спрыгнул с крыльца. Приземлился он, однако, неудачно. Одна лодыжка подвернулась так болезненно, что, когда Айнес Скалл последовала за ним и попыталась начать крепкую порку, Бен Микелсон был вынужден отползать подальше.

Это зрелище повеселило взор Огастеса Маккрея, подъезжавшего рысью со стороны города.

Старый Бен Микелсон полз вниз по длинному склону к холодильнику над родником, а Айнес Скалл следовала за ним, пытаясь стегать его кнутом. Ничто, что происходило в особняке Скалла, сильно не удивляло Огастеса. Одно было очевидно в этой стычке: если бы мадам Скалл использовала арапник, а не кнут, возможно, она причинила бы больше вреда старому дворецкому. Гас подъехал как раз вовремя, чтобы услышать ее заключительный комментарий.

— Если ты снова попытаешься уйти от меня, Бен, то я скажу, что ты украл мои изумруды, — заявила она. — Тебе не придется беспокоиться о краснокожих индейцах, если я это сделаю, потому что шериф утащит тебя и повесит.

— Хорошо! Оставьте меня в покое! Я остаюсь и буду подавать ваш проклятый портвейн, — крикнул старый Бен, вставая, но оберегая свою лодыжку.

Айнес стремительно ударила его снова.

— Проклятый портвейн, неужели, — сказала она. — Не позволяй себе богохульствовать в присутствии своей хозяйки!

Огастес наблюдал в упоении. В последнее время он и Бен Микелсон стали соучастниками преступления. Прежде, чем собраться наверх и поучаствовать в том, что Айнес Скалл характеризовала как хорошие скачки, он и старый Бен частенько прокрадывались и совершали набег на кабинет, где капитан Скалл хранил свои прекрасные виски и бренди. В первый раз он недооценил эффективность бренди до такой степени, что плохо помнил, как он только сумел добраться до будуара, чем заслужил язвительный упрек со стороны мадам Скалл.

— Выглядит так, как будто вы покалечили Бена, — заметил он даме, наблюдая, как старый дворецкий хромает прочь.

— Паршивая старая скотина попыталась уйти просто потому, что несколько команчей промчались через город, — ответила она. — Я не потерплю дезертирства. Вас это тоже касается, капитан Маккрей.

Ее лицо было огненно-красным, и она метнула на него взгляд, полный презрения.

— Терпеть не могу упрямых слуг, — сказала она. — Бен Микелсон просто чертовски раздражает, думая, что может просто уйти и бросить все.

Огастес спешился со своей лошади, нервничающей кобылы. Он подумал, что лучше всего пойти рядом с мадам Скалл, пока та не успокоится. Иногда нервная лошадь начинала взбрыкивать, даже когда она только слышала голос, который не любила.

У Вудро Колла был некоторый опыт обращения с взбрыкивающими лошадьми, но у него самого такого опыта не было. Три прыжка, и он обычно отправлялся в полет. Лучше спешиться и пройтись пешком, пока Айнес Скалл размахивает вокруг своим кнутом.

— Ваш муж в Мексике, такие вот новости, — сказал он ей. – Или, по крайней мере, такие слухи.