Луна команчей

Еженощный его уход оставлял у Мэгги чувство пустоты и печали. Она желала сказать ему как раз то, что он только что сказал о девушках, на которых мог бы жениться Гас — я могла бы стать для тебя достойной женой, если ты просто дашь мне шанс. Она уже пыталась рассматривать Вудро как любимого мужа, но, все же, ей казалось, что поспешное решение. Больше всего ему нравилась то, что она содержала его одежду чистой и хорошо выглаженной. Стало теплее, и Мэгги иногда чувствовала слабость, когда гладила по жаре, и все же она продолжала, поскольку Вудро нравилось быть аккуратно одетым, и его наслаждение чистой одеждой связывало их даже сильнее, чем другое наслаждение. Как бы там ни было, такое наслаждение стало поспешным и более редким. Вудро, по всей видимости, казалось, что с медицинской точки зрения чрезмерное увлечение плотскими удовольствиями нецелесообразно. Возможно, он просто не переносил ее раздающегося тела. Он уходил и шел к реке. Мэгги становилось грустно, но она старалась держать себя в руках.

О ребенке, которого носила, она вообще перестала упоминать. Они оба сознавали, что она беременна, но как будто не замечали этого. Мэгги ждала повода поговорить с Вудро о ребенке, но он был осторожен в словах и никогда не давал ей этого повода.

Лучше всего подождать, думала она, лучше всего подождать, оставить все как есть. Она надеялась на то, что, как только ребенок родится, Вудро поймет и примет это как должное. В своих мечтах она представляла себе, как его обрадует малыш, так понравится, что он захочет, чтобы все знали, что он его отец. И все же ночью, в одиночестве, когда Вудро уже ушел, она не могла не задаваться вопросом, будет ли так в действительности. В один день она была полна надежд, на следующий день отчаивалась. Она могла понять, почему Гас Маккрей начал пьянствовать после отъезда Клары Форсайт, теперь Клары Аллен. Мэгги тоже скучала по ней. Хотя обстоятельства не позволяли им как следует поговорить, Мэгги чувствовала, что она Кларе нравилась.

Иногда, взглянув на дощатый тротуар перед магазином, Клара могла увидеть в окно Мэгги, улыбнуться ей и помахать рукой. Когда Мэгги заходила в магазин за какой-нибудь мелочью, Клара неизменно была дружелюбна и радушна с ней. Зная, что у Мэгги была тяга к прекрасным товарам, перчаткам или обуви, часто недоступным ее кошельку, Клара иногда делала для нее небольшую скидку, чтобы Мэгги могла купить, по крайней мере, несколько вещей, которые ей понравились.

С Кларой не чувствовалось одиночества. Теперь не осталось никого с такой прекрасной душой, кто мог бы нарушить одиночество. Мэгги как-то время от времени разговаривала с Перл Коулмэн, но со времен набега Перл стала слишком подавлена, чтобы болтать ни о чем, как она могла раньше. Мэгги видела ее почти каждый день на рынке, но Перл только отвечала на ее приветствия. Будучи ранее настойчивым покупателем, готовым неустанно и громко торговаться о цене перца или тыквы, Перл теперь стала равнодушной, просто нагребая продукты в свою корзину и оплачивая без возражений.

Наблюдая за Перл Коулмэн, женщиной, которая всегда была веселой и способной позаботиться о себе, а теперь такой подавленной, Мэгги размышляла о том, какая опасная жизнь была в этом месте. Лишилось жизни тридцать человек, несколько женщин изнасиловали, что разрушило их семейную жизнь. Большинство детей прекратило ходить в школу из опасения, что индейцы вернутся и уведут их, и мужчины не рисковали выходить за окраины Остина.

Сама Мэгги испытывала желание уехать в более безопасное место, возможно, в Сан-Антонио или один из городов на побережье. Но она знала, что, если она уедет, она потеряет всякую надежду на брак с Вудро Коллом. Рейнджеры квартировали в Остине, а он был их капитаном. Он, скорее всего, не уехал бы.

Положительным моментом в продвижении по службе стало то, что Вудро начал давать ей шесть долларов в месяц на ее дополнительные расходы.

— Вудро, зачем это? — спросила пораженная Мэгги в первый раз, когда он дал ей деньги.

— Возьми, тебе будет легче сводить концы с концами, — ответил Колл.

Конечно, он жил бережливо и редко тратил все свое жалование. Одной из причин его скромного процветания было то, что Мэгги кормила его несколько раз в неделю и заботилась о его стирке. Никто не приносил ей еду, которой она кормила его, а она едва много могла заработать проституцией с таким раздутым животом. Он чувствовал, что эти расходы Мэгги с трудом могла себе позволить. В основном, он просто оставлял деньги на столе или буфете. Часто он оставлял их ночью, когда уходил прогуляться на реку.