Луна за облаком

Сурай и Ленчик успели схватить Вылкова под руки, когда он замахивался ногой на растерявшегося Гончикова. Они повалили его на койку и уговаривали успокоиться. Колька мычал, тяжело ды­шал и дрыгал ногами, намереваясь задеть Сурая или Чепезубова.

— Отойди,— сказал Ленчик Сураю.— Я сам.

Тот послушался.

— Если еще психанешь, Колька, будешь иметь дело со мной,— пообещал Ленчик.— А ты, Мих, не бойся.

— А я и не боюсь,— ответил тот, надевая случайно уцелевшие очки.— Бояться таких ухарей, так лучше на свете не жить. У ме­ня этого нет...

— Что? Ну, что у тебя?

— Боюсь за него, за то, что с ним станется.

— Что же с ним станется? Повзрослеет, ума наберется.

— Пока наберется, в тюрьме побывает.

— Ишь ты какой!— криво усмехнулся Ленчик.— Недаром та­кие, как Колька, всегда презирали и били таких, как ты.

— Я же сказал, что не боюсь ни Кольки, ни...

— Ну, кого еще?

— Хотя бы — тебя.

Ленчик посветлевшими злыми глазами обвел комнату. Гончи­ков, отвернувшись, готовил постель. Сурай сидел на койке, ежился, не зная, что ему делать: то ли ложиться спать, то ли мирить Че­пезубова с Гончиковым. Колька Вылков, умостившись на Ленчико- вой койке, сопел и всхрапывал во сне.

— Ну, а ты чего уставился, Крох?— спросил Ленчик Сурая.— Зажмурься и спи.

Федька, не говоря лишнего слова, улегся под одеяло.

Уже в темноте, когда все затихли, заговорил Мих:

— Вы же такие... притворяетесь. Водку пьете, хамите. Думаете: пусть все видят, какие мы... сильные, никого не страшимся, нам море по колено.

— А ты завидуешь?—пробормотал Чепезубов.

— Я уж лучше буду завидовать Бабию.

— Тебя прельщает двадцать метров свободного падения и сло­манная нога?

— Зря он тебя спасал.

— А он меня не спасал. Он боялся ответственности. За то, что силой заставлял лишний час на трубе просидеть. Ему бы за это припаяли. Пошел бы я в профсоюз... и ему бы, наверняка, при­паяли.

— Жалко мне вас с Колькой. Ведь впереди-то ничего нет у вас Обкрадываете сами себя. Ну, уволились, а дальше?

— Трубину или там Бабию подметки лизать не будем!

— Ты ведь, Чепезубов. и сам не веришь своим словам.

— Как это — не верю?

— А так. Все, что ты говоришь, все слова твои... Это как бы оболочка, которую ты намотал вокруг себя.

— Вроде колбасной кишки?— насмешливо спросил Ленчик

— Вот ты, Чепезубов, посмеиваешься, а завтра, проспавшись, побредешь опохмеляться. А у меня дело. Я вчера из Алма-Аты прилетел, смотрел там, как строят дома. В Алма-Ате такая же сей- смика, как и у нас,— до десяти баллов. Есть чему поучиться. Мне надо докладывать о поездке Шайдарону. И еще есть у меня задумка. Мне надо доказать, что девятьсот кирпичей на каменщика — это каж­дому под силу. Стало быть, предстоит затолкать телегу в мешок. Я над книгой весь вечер просидел, об этих кирпичах думал и прики­дывал, как и что. А заявились вы с Колькой... Ну, сам понимаешь. Мне разве до вас, разве мне до этого?.. Я смотрю на Кольку... и все это лишнее, ненужное никому. Эти его выходки. Ну зачем? Кому нужно? У меня дело. Нужное дело! Понимаешь, Чепезубов? А он, Колька, приглашает меня вцепиться ему в волосы и кататься вмес­те с ним по полу.

— Я презираю за это Кольку.

— Я знаю, что ты лишнего напускаешь на себя.

— Ну уж не скажи. Я из воров.

— Ты осуждаешь Федора. И потому ты никудышный вор, Чепезубов.

— Презираю Кроха, но сам я...

— Что вы тут ко мне цепляетесь!— закричал Сурай.— Что я вам — затычка? Как что — так я!

— Ты же унес обрезки! Из-под носа Трубина.

— А кто ими печку топил? Зад грел?..

— Ша!— перебил его Мих.— Спать. У меня все-таки с утра де­ло и я еще подумаю в тишине. И ты подумай, Чепезубов. Человеку, между прочим, дано думать.

Глава тринадцатая

Трубин и Гончиков сидели у Шай­дарона. Управляющий знакомился с результатами поездки Гончикова в Среднюю Азию.

— Не знаю, что теперь будет со специальностью каменщика,— улыбнулся Гончиков.— Все обычные представления ломаются.

— Как в Алма-Ате смотрят на фундаменты?— поинтересовался управляющий.

— Обычно это мощные монолитные железобетонные рамы... Глубоко заложенные... Основание бетонное. Каркас здания из моно­литного железобетона жесткой конструкции. Стеновые панели с жестким креплением к каркасу. Перекрытия из сборных железобе­тонных плит. Верхнее покрытие двухслойное... Каркасы заполняют кирпичом или панелями.

— Они ведь не сразу пришли к этому?

— Не-ет, какое там... Сначала ставили сейсмические пояса. Этот пояс... Ну... армирован железом. Здание опоясывается четырь­мя такими железобетонными кольцами: на цоколе, над первым эта­жом, над вторым и третьим этажами. Для восьми баллов это надеж­но, а вот для девяти... Для девяти одних поясов мало. Применяют вертикальное армирование стен, простенков и оконных проемов. А вот когда возникла опасность десятибалльного толчка, тогда пошли в ход металлические каркасы.

— Сколько же металла надо?

— Более трехсот килограммов на квадратный метр жилой пло­щади.

Трубин рассмеялся:

— Какой же теперь ты каменщик? Ты скорее мастер металли­ческой кладки.