Лунные кружева, серебряные нити

— Ах, с ума сойти! — запищал Данияр тонким голоском, закатывая глаза и оседая на пол.

Я поймала его и хорошенько ущипнула, чтобы перестал ломать комедию.

— Простите мою компаньонку, лорд Гдышек, она очень устала и перенервничала.

— Да-да, я всё понимаю, — широкая улыбка не сходила с его лица. — Прошу извинить меня.

Он хлопнул в ладоши. Присутствовавший при этом экипаж выстроился по струнке. Все, как один, вышколенные, гладковыбритые и одетые с иголочки.

— Лучшую каюту для милых дам!

Взяв под козырёк, все стремительно разбежались, прыснув в разные стороны.

— Я провожу вас и лично прослежу, что бы вы ни в чём не нуждались, — он снова поцеловал мне ручку. — Но ответьте, ради всего священного, как вы, подобно двум прекрасным сиренам, оказались на этих банках?

— Ах, капитан, это длинная история. Я только могу сказать, что безгранично благодарна вам за наше чудесное спасение.

— Однако моё любопытство не удовлетворено. Надеюсь услышать вашу историю за обедом.

— Конечно, лорд Гдышек.

— Можете называть меня Винсент.

— Как скажете, капитан…

— Я пошлю за вами, — и еще раз поцеловал мне руку.

Заметив недовольный взгляд Данияра, я тут же постаралась высвободить её, виновато улыбаясь.

Поклонившись, виконт протянул руку и Данияру.

— Извините, стесняюсь, я их еще с утра не мыла, — ответил тот и бочком протиснулся в отведённую нам каюту.

Она оказалась небольшой, но довольно роскошной — простые деревянные стены были зачем-то спрятаны за голубыми и белыми панелями и повсюду украшены позолотой. Первый раз в своей жизни я увидела такое чудо — кровать в два яруса — и не поверила своим глазам. Вот ведь падать высоко! На кровати лежали бархатные синие подушечки, аккуратно сложенные одеяла, белоснежные простыни и большие рушники. Под кроватью я обнаружила позолоченный горшок. Высокий туалетный столик с мраморной столешницей. — А если шторм? Таким столиком и убить может. Белый, до самого потолка, шкаф, украшенный опять-таки позолоченными цветами. Очень странный для судна интерьер.

Я присела на кровать рядом с Данияром.

— Это — галты? Как думаешь, им можно верить?

— Посмотрим. Но, в любом случае, нужно придумать правдоподобную легенду.

Я сняла с него шляпу и положила голову ему на плечо:

— Только рассказывать буду я сама. И не мог ты вести себя хоть чуточку серьёзней?

— Постараюсь, но обещать не могу. Как можно серьёзно относиться к этой роли, особенно когда галтийский павлин начинает распускать свои перья?

— Да ты, никак, ревнуешь?

— Вовсе нет. Я полностью в себе уверен.

— Иногда, пожалуй, даже слишком.

— Да и в тебе тоже не сомневаюсь.

— И на том спасибо. Итак, там нужно быть очень милыми, произвести хорошее впечатление и убедить отвезти нас в Вышеград. Так что не подведи.

— Лад, можно рубашки из-за пазухи вытащить? А то бюст уже на живот упал, скоро у колен будет.

— Да не дёргайся ты, сейчас всё закрепим, как надо. Эх, жаль, перчаток нет! Может, тебе вуаль к шляпе присобачить? О, есть идея получше, у меня же с собой пудра и румяна, ими и губы можно…

— Лада, давай без крайностей. Лучше уж вуаль…

От ветра и морской соли мои волосы сделались жёсткими и непослушными. Я решила, что будет лучше заплести их, а на шею набросить лёгкий белый платок, прикрывающий метку. Переодевать платье было некогда, да и бессмысленно. Посмотрев в зеркало, я ужаснулась: некогда гладкая кожа обветрилась и местами начала шелушиться, губы потрескались. Умывшись стоящей в графине пресной водой, я достала пузырёк с льняным маслом и хорошенько намазалась, включая руки и плечи. Едва успела привести себя в более-менее пристойный вид, как к нам уже заглянул пожилой мужчина в белой ливрее, и, угодливо улыбаясь и раскланиваясь, повёл за собой.

Столовая оказалась отдельной просторной каютой. Кроме самого капитана и трёх обслуживающих человек, стоящих позади наших кресел, больше на званом обеде никто нe присутствовал.

Сначала капитан провёл для нас небольшую экскурсию по каюте, хвастая отделочными материалами, привезёнными издалека и работой лучших мастеров.

— А вот это изображение, выполненное из красного дерева — корона над щитом — герб моего рода. Наш род очень древний, он уходит корнями ещё к Гедеминосу-Завоевателю. Как-нибудь я провожу вас в библиотеку и покажу своё впечатляющее родовое древо. К слову сказать, этот герб вы повсюду можете наблюдать на моём судне, не говоря уже о моём доме в Кечине и имении под Вышеградом.

— Вы очень впечатлили нас, капитан, — решила я проявить вежливость. — Никогда не встречала более… э… родовитого человека.

— Весьма польщён. Ну что же, милые дамы, позвольте пригласить вас к столу.

Гдышек сам усадил нас в мягкие шёлковые кресла с вогнутыми спинками и наполнил бокалы. При этом широкая улыбка не сходила с его лица. Но я, наученная горьким опытом, уже знала, что не стоит доверять расшаркиванию и милому обхождению.