Лунные кружева, серебряные нити

С левой стороны от моей тарелки лежали три разных вилки, с правой — ложка и два ножа, побольше и поменьше. Возле кубка с игристым шипящим вином стояли ещё кубок с водой и пустая чаша. Есть мне хотелось просто зверски, и эти глупые условности начинали меня, мягко говоря, раздражать.

— Я поднимаю этот бокал за двух прекрасных дам, волею судьбы оказавшихся на моём скромном судне! — начал хозяин. Он явно жаждал опровержения слову «скромном», но я молча подняла бокал с водой, пригубила и поставила на богато убранный стол.

Поесть, как следует, мне не удалось — разговаривать на этом судне с набитым ртом было неприлично (уж, по крайней мере, в присутствии виконта), а говорить пришлось много. Вернее, отвечать на вопросы.

Данияра я представила, как дальнюю свояченицу и компаньонку Дарину. Пришлось приплести, сочиняя на ходу, что она недавно пережила большое несчастье — потерю самого близкого и дорогого. И с тех пор она не снимает траур — шляпу с чёрной вуалью. Даже ночью. Ведь нервы у бедняжки совсем расшатались. Пусть молчит и в одиночестве переживает свою утрату.

— О, Дарина, я выражаю вам мои глубочайшие соболезнования, — улыбка погасла на загорелом лице капитана. — Всё образуется, дорогая. Время — лучший доктор.

— Никогда мне не забыть моего Зюзика, — скорбным голосом запричитал Данияр, уткнувшись лицом в поставленные на стол руки. — Славный был пёсик, знаете ли! Очень редкой охотничьей породы! Вот как сейчас помню: мордочка беленькая, ушки — рыжие, а глазки, ну такие умные! Воистину, невосполнимая потеря!

Я чуть не подавилась. Капитан тоже немного опешил, поставил на стол кубок и бросил на меня растерянный взгляд.

— Нервы… — развела я руками. И, что бы поддержать трагический образ, заодно поведала ему душещипательную историю о том, как две прекрасные и несравненные дамы (то есть мы, конечно) отважились пересечь полное опасностей море, дабы навестить давнюю приятельницу, живущую ныне в Вышеграде. И угораздило же этих наивных юных дев попасть на судно с командой отъявленных негодяев. И мало того, что эти мерзавцы забрали все ценности и сбережения, так они еще и покушались на нашу честь, грозясь в случае отказа выбросить несговорчивых девушек за борт. И вот мы, гордые, недалёкие, ой, то есть недоступные, и прекрасные, под покровом ночи совершили побег, решив самостоятельно добраться до берегов Галтии, отважно перерезав канаты, удерживающие шлюпку. Но хрупким и слабым девушкам и не в намёк было, что до берега еще далеко, а грести уже не было сил. Увидев твёрдую землю, было решено отдохнуть и продолжить путь. Но не тут-то было. Шлюпка покинула нас, уплыв в неизвестном направлении. Всю ночь мы провели в унынии и печали, моля небо о спасении.

— Я бы ещё побыл… побыла с тобой в такой ночной печали, — не забыл вставить свои пять грошей Данияр.

— Так вот, — продолжала я своё повествование, наступив под столом Данияру на ногу, — само провидение послало нам вас, лорд Гдышек.

— Винсент, — он опять расплылся в самодовольной улыбке.

— Винсент, — согласилась я.

Капитан вскочил со своего удобного кресла:

— Милые дамы! Я не оставлю это злодеяние безнаказанным! В конце концов, мой «Сапфир» служит не только для разведки и конвоя, но, главным образом, для борьбы с пиратством и разбоем. А это и есть самый настоящий разбой! Как называлось это гнусное судно?

Решив, что найдя «Мидему», там он услышит «немного» другую историю, я решила не признаваться:

— Я точно не уверена, но, кажется, судно называлось «Быстрый». Или «Стремительный». А может и «Бегущий». Простите, не могу вспомнить наверняка.

— Жаль, очень досадно. Ну что ж, теперь вы в полной безопасности. «Сапфир прибудет в Кечинь на закате.

— Так вы направляетесь не в Вышеград?

— Мне очень жаль, но нет. Ваше путешествие благополучно закончится, учитывая то, что две милые девушки не побоялись в столь неспокойное время из Воларии отправиться в Галтию.

— Что вы имеете в виду?

— Ну как же, вот-вот разразится война. Наши правители уже давно обмениваются нелюбезными нотами, потихоньку собирая войска и усиливая тыл. На днях была задержана воларская рыболовная шхуна, промышлявшая в наших водах без данного на то разрешения. Мы всех задержали и доставили в тюрьму. Пусть там решают, рыбаки это или шпионы. Уж там разберутся, в пыточной камере… Ну, не буду вас пугать, дамам не следует слушать об этом.

Я многозначительно посмотрела на Данияра, пусть знает, что я была права. А еще не хотел юбку одевать.

— Я не понимаю, зачем воевать: общих границ у Галтии с Воларией нет, делить вроде бы нечего, — продолжала я.

— Ну что вы, — снисходительно улыбнулся Гдышек. — Да, между нами находится Селинор, всегда нейтральный и держащий свои границы на замке. Но поверьте, двум краинам всегда есть, что делить. Не буду углубляться, не стоит забивать ваши хорошенькие головки политикой.

Я покидала столовую каюту растерянной, но не слишком раздосадованной. Теперь придётся как-то добираться самим, но главное — уже по суше. И в самой лучшей компании — компании друг друга.