Лунные кружева, серебряные нити

Возвращаться я решила так же — на конке и с ветерком. Но, будучи по пути вытолканной на улицу выходящей толпой, влезть обратно у меня уже не получилось. Люди совсем не хотели соблюдать очередь и приличия, они нагло лезли во все щели, проныривая вперёд и отталкивая меня. Если бы я жила в этом городе, я бы, конечно, тоже так научилась. Но пока придётся прогуляться пешком, тем более, здесь уже были знакомые мне места, а значит, «Лилия» уже близко.

Ещё издали я заметила у корчмы знакомое лицо. Плотный, приземистый мужчина с пышными бакенбардами пожимал другому руку и хлопал по плечу. Не может быть, только этого не хватало — кок с «Мидемы»! Не знаю почему, но мне сразу же захотелось перейти на другую сторону. Но поздно. Он уже успел заметить меня.

— Ну, всё, бывай! — махнул он рукой своему приятелю и чуть ли не бегом направился ко мне.

— Госпожа. Вы что же, не узнаёте меня?

— Узнаю вообще-то, но oт этого не легче.

— Как я рад видеть вас живой и невредимой! — он принялся трясти мою ладонь своими ручищами, а я стояла, как вкопанная. — А что Данияр? С ним всё в порядке?

— Лучше не бывает. Благодаря стараниям вашего капитана, мы приобрели новых друзей и союзников.

— Рад, безумно рад. Я верил, что вы доберётесь до Галтии. Такие уж вы оба — упёртые, точно те ишаки!

— Благодарю за комплимент. А вы что здесь делаете, господин кок?

— Да корабль наш пока на приколе, пушки уже погрузили, да с порохом поставщики запаздывают… Вот, чёрт, чтоб мне на трапе поскользнуться, не следовало этого говорить…

— Мне абсолютно не интересны ваши махинации. Ну, а сами-то как?

— Я тут по вашему совету кое-что надумал… Короче, нашёл я тут человечка, который не прочь и в нашей родной Воларии свой осьминожий кабачок открыть, расшириться, так сказать. Ну и я в доле, я же знаю, кому в Белобреге на лапу дать, чтоб с бумажками всё было гладко.

— Идёте к своей мечте любыми способами?

— Так и есть. Только капитану и команде, естественно, ни гу-гу.

— Я буду очень благодарна, если вы и про нас с Данияром ни гу-гу.

— Нем, как рыба.

Ещё раз пожелав другу удачи, мы разошлись в разные стороны.

Уже подходя к «Лилии», я увидела стоящего у окна Данияра со скрещёнными на груди руками и поняла, что мне сейчас влетит. Поднявшись, точнее, взлетев наверх и открыв дверь, я мысленно приготовилась к скандалу. Но он так и остался молча стоять у окна.

— Данияр… Терезия ведь передала тебе, что я скоро вернусь?

Он молчал.

— Я совсем забыла, что обещала Мариске отнести письмо, — робко приблизилась я к нему. — И… в общем, так получилось…

— Никогда так больше не делай.

— Хорошо, прости.

Мы еще некоторое время так и стояли молча, потом я рассказала о необычной конке, о посещении дома на Недлицкой (упустив подробности, касающиеся назойливого садовника, я же — мудрая женщина) и о встрече с корабельным коком.

— Ой, а моя вода в ванной уже, наверное, давным-давно остыла! — спохватилась я.

— Для меня она была в самый раз. Только пришлось лепестки повынимать.

Я глянула на напольную вазу — роз в ней уже не было.

— Не беда, я ещё наполню, — чмокнула я его и прошла в ванную.

Лёжа в горячей ароматной воде, я слышала, как Данияр выставляет за дверь надоедливую старушку, навязчиво приглашающую нас составить компанию за ужином.

Оставляя за собой влажные следы, я прошла в комнату и закрыла стучавшее от сильного ветра окно. Увидев, как в беседке накрывают стол, еще и сдвинула плотные занавеси.

На стоящем у двери подносе стояла бутыль вина, стеклянные кубки и закрытые полукруглыми блестящими крышками блюда.

— Надеюсь, ты оставил её в живых? — поинтересовалась я, стоя в полотенце у окошка и расчёсывая гребнем влажные волосы.

— Ну что ты. Вежливость — моё второе имя. Я вежливо вытолкал её за дверь, вежливо взял в кухне поднос и всё, что мне понравилось, и вежливо предупредил, чтобы я её больше не видел у нашей двери, а то я за себя не ручаюсь.

— А она?

— Вежливо поджала губы и удалилась. Ей пока есть с кем вести беседы.

— Это да. Данияр, подай мне, пожалуйста, мой амулет, я его где-то на столике оставила.

Он принёс медальон, одел мне на шею и стал медленно-медленно завязывать шнурочек, мягко касаясь пальцами шеи, затем склонился, касаясь моей кожи горячим дыханием.

— Твой запах просто сводит меня с ума, — провёл он губами по моей шее, затем вниз до ключицы, ещё ниже… и вот уже волна огня накрывает меня с головой, от неё уже не уйти и не спрятаться… И на пол падает обнимающее меня недавно полотенце, и я чувствую, как растворяюсь, тону в затягивающем с головой омуте малахитово-зелёных глаз…

Ночью была гроза. Косой дождь стучал в окно и отбивал по крыше барабанную дробь. Молнии без передышки озаряли плотно сдвинутые занавеси, мешая мне спать, как и отдававшиеся глухим рокотом раскаты грома. Немного постояв у окна и налюбовавшись буйством стихии, я вернулась в тёплую постель и взглянула на Данияра. Он спал, а я всё смотрела, смотрела, размышляя о нас…

Почувствовав мой пристальный взгляд, он открыл глаза:

— Люблю тебя, — прижал он мою голову к своей груди и долго-долго гладил меня по спинке, пока я, наконец, не уснула.

ГЛАВА 16