Лунные кружева, серебряные нити

Поплутав по улочкам, мы остановились возле большого добротного дома. Пришлось немного поскучать, ожидая в коляске и рассматривая самую обыкновенную пыльную улицу, одну из тех, которые выглядят одинаково в каждом городке и в каждой краине. Дом семейства Пинчекрякало выгодно выделялся среди других себе подобных черепичной крышей, высоким каменным фундаментом и широкими проёмами окон. Приподнявшись, мне удалось рассмотреть большой скотный двор за новыми, свежевыкрашенными воротами.

Олехно вышел с тяжёлыми по виду корзинами. Его провожала высокая статная женщина в наброшенном на плечи тёплом пуховом плате. Дав сыну последние наставления, она кивнула головой и затворила калитку. Олехно поставил плетёные корзины нам под ноги, запрыгнул на козлы и махнул хлыстом. Мы снова затряслись по неровной просёлочной дороге. Одна из корзин, как я случайно обнаружила, была доверху заполнена золотисто-жёлтыми, как солнце, грушами. А ещё совершенно случайно обнаружилось, что были они сочными и невероятно сладкими. «Одному Войтеху не справиться с такой огромной корзиной», — решила я и хорошо помогла бедолаге, не забыв угостить и Данияра.

— Олехно, а как добраться до этого Златоселища? — придвинулся к нему Данияр. — Дороги-то хоть там имеются?

— Имеются, отчего ж нет? Из Вышеграда выедете по Рябиновой улице, свернёте на Северный тракт, а там прямо. Коли читать умеете, то не заблудите. На вехах указано, в какой стороне Златоселище. А конкретно не знаю. Леса там глухие, да люди тёмные, дикие.

— Почему ж они дикие? Тоже ведь — галты, как и ты, — я тоже подсела поближе.

— Так ещё и полвека не прошло, как мы те земли завоевали. Это заслуга Довмента Второго, сейчас сынок его на троне, то ж неплохой государь. Туда многие из наших подались, золото искать, кой-кому даже и разбогатеть повезло. Да мистагоги еще отправились тёмных людей грамоте учить, да отцу-небу молитвы воздавать. Они же, недалёкие, зверей почитают, да деревья, да камни. Дикари, одним словом.

Дорога до имения Гдышека была совсем недолгой — стоило только выехать за город да протрястись пару вёрст. Не составило большого труда догадаться, что мы уже подъезжаем. Я поняла это сразу, как только мы въехали на широкую аллею, окружённую с обеих сторон старыми ветвистыми липами, смыкающимися кронами прямо над нашими головами. Ещё немного — и мы уже переехали полукруглый мост над вырытым в давние времена рвом, а ныне — прудиком с белыми лебедями.

Подъехав к высокой кованой ограде, украшенной гербом виконта, Олехно спешился и, велев ждать его на месте, просочился за калитку. Вернувшись и привязав лошадь, он взял свои корзины (даже не поблагодарив меня за то, что нести их стало гораздо легче) и повёл нас за собой через боковую калитку по усыпанной гравием дорожке, объясняя на ходу, что парадные ворота предназначены лишь для виконта и его знатных гостей.

У невысоких бревенчатых сарайчиков нас встретил его брат, Войтех. Он был такой же худосочный, с кудрявой пышной шевелюрой соломенного цвета, вот только неровные и слегка торчащие, как у кроля, зубы немного портили его лицо.

Олехно передал ему гостинцы из дому и в двух словах обрисовал ситуацию.

— А что? На конюшнях — я господин, так что берите, не жалко. А причитающееся овёс да сено брату сплавлю. Гдышек еще с неделю носа не покажет. Только имейте в виду: ценных и племенных одалживать не стану.

— Да мы на любых согласны, и так спасибо, что выручил.

— Ждите тут, я пока котомки отнесу, — Войтех оставил нас на дорожке в зарослях шиповника.

Когда они с братом вернулись, мы направились к строению с маленькими окошками. В тёмной конюшенке находилось несколько лошадей.

— Хозяин у нас добрый, всем пенсию даёт, никого еще на колбасу не пустил. Вот, выбирайте, — развёл он руками. — Это у нас Руна, она совсем хромая, так что сразу отпадает, — немного задержавшись у стойла с приземистой чалой лошадью, он повёл нас дальше. — Волна, хорошая кобылка, да только старая совсем, оттого и слепая, — Войтех погладил по носу рыжую лошадку и повёл нас к следующей. — Иней, такой пугливый, что собственной тени боится, а уж если ветка хрустнула — то и не догонишь. А вот этот красавец — Жемчуг, его хозяину подарили. На следующий день он Гдышека сбросил, да ещё чуть копытами не затоптал. Чересчур своенравный. Неуправляемый, я бы сказал.

Жемчуг действительно был красавцем. Высокий, тонкий, с изящным грациозным телом, практически белый, только нос и ноги пепельно-серые.

— А вот ещё Котлета, — продолжал Войтех у денника с буланой лошадью. — Вообще-то её Калиной кличут, это я передразниваю. Кусается, гадюка, так что руку не сунь — по локоть оттяпает. Есть еще Ветер, он, конечно, покладистый, да только старый совсем, да глухой — век свой доживает.

— Да… выбор небольшой, — вздохнул Данияр. — Нам нужно обсудить.

— Советуйтесь, чего уж там. Я подожду.

Мы вышли на улицу.

— Ну, что думаешь?

Я пожала плечами:

— Сказать честно? Думаю, пешком придётся.