Лунный камень

— Будь я Йоркширецъ, продолжилъ приставъ, взявъ меня подъ руку, — я бы прозакладывалъ вамъ цѣлый суверенъ, мистеръ Бетереджъ, утверждая, что ваша барышня приняла внезапное рѣшеніе покинуть свой домъ. А выигравъ его, побился бы и на другой суверенъ, что мысль эта пришла ей не далѣе какъ часъ тому назадъ.

Первое изъ предположеній пристава поразило меня, а второе какъ-то странно перепуталось въ моей головѣ съ донесеніемъ полицейскаго о томъ, что часъ тому назадъ Розанна Сперманъ вернулась домой съ песковъ. Обѣ эти догадки произвела на меня такое странное впечатлѣніе, между тѣмъ какъ мы шли ужинать рука объ руку съ приставомъ Коффомъ, что позабывъ всякую учтивость, я высвободилъ свою руку и юркнулъ мимо его въ дверь, чтобы самому навести справки.

Первый попавшійся мнѣ навстрѣчу человѣкъ былъ лакей вашъ Самуилъ.

— Миледи ожидаетъ васъ и пристава Коффа, сказалъ онъ, прежде нежели я успѣлъ приступить къ своимъ разспросамъ.

— Давно ли она ожидаетъ насъ? послышался позади меня голосъ пристава.

— Около часу, сэръ.

Странная игра случая! Розанна вернулась домой, миссъ Рахиль правила какое-то необыкновенное рѣшеніе, а миледи ожидала къ себѣ пристава Коффа. И все это произошло въ теченіе одного часа! Непріятно было сознавать подобное сцѣпленіе между лицами и обстоятельствами столь противоположными другъ другу. Я отправился на верхъ, не взглянувъ на пристава Коффа и даже не сказавъ ему ни слова. Въ то время какъ я собирался постучаться въ дверь госпожа моей, рука моя сильно задрожала.

— Меня не удивило бы, шепнулъ мнѣ чрезъ плечо приставъ, — еслибы въ домѣ разразился нынѣшнею ночью скандалъ. Но не тревожьтесь! На своемъ вѣку я улаживалъ семейныя дѣла и потруднѣе этихъ.

Въ эту минуту я услышалъ голосъ миледи, звавшей насъ къ себѣ въ комнату.

XVI

Мы застали миледи въ ея комнатѣ, освѣщенной лишь одною настольною лампочкой, съ опущеннымъ абажуромъ, такъ что все лицо ея было въ тѣни. Противъ своего обыкновенія смотрѣть прямо въ лицо входящимъ, она сидѣла наклонясь къ столу и упорно глядя въ развернутую книгу.

— Господинъ приставъ, оказала она, — въ виду производимаго слѣдствія, важно ли вамъ заранѣе знать, если кто-нибудь изъ находящихся теперь въ домѣ пожелаетъ выѣхать?

— Весьма важно, миледи.

— Ну, такъ надо оказать вамъ, что миссъ Вериндеръ хочетъ отправиться къ своей тетушкѣ миссъ Абльвайтъ, въ Фризингаллѣ. Она располагаетъ выѣхать завтра рано утромъ.

Приставъ Коффъ поглядѣлъ на меня. Я ступилъ шагъ впередъ, хотѣлъ заговорить съ госпожой, но чувствуя, что сердце во мнѣ такъ и упало (если ужь надо признаться въ этомъ), отступилъ снова, ничего не сказавъ.

— Смѣю ли спросить, миледи, когда именно миссъ Вериндеръ задумала эту поѣздку къ тетушкѣ? спросилъ приставъ.

— Съ часъ тому назадъ, отвѣтила моя госпожа.

Приставъ Коффъ еще разъ поглядѣлъ на меня. Говорятъ, что старческое сердце не такъ-то легко расшевелить. Что до меня, то мое

сердце не могло бы забиться сильнѣе теперешняго, еслибы даже мнѣ сызнова стало двадцать пятъ лѣтъ отъ роду!

— Я не въ правѣ, миледи, контролировать поступки миссъ Вериндеръ, сказалъ приставъ, — могу только просить васъ, если можно, отложить поѣздку ея на нѣсколько часовъ. Мнѣ самому надо быть завтра поутру въ Фризингаллѣ, я вернусь часамъ къ двумъ, если не раньше. Если миссъ Вериндеръ можно удержать здѣсь до этого времени, мнѣ бы хотѣлось перемолвить съ ней словечка два, эдакъ невзначай, предъ отъѣздомъ.

Миледи поручила мнѣ передать кучеру приказаніе, чтобы карету миссъ Рахили не подавали ранѣе двухъ часовъ.

— Не имѣете ли еще что сказать? спросила она пристава, покончивъ съ этимъ.

— Только одно. Если миссъ Вериндеръ удивится этой отмѣнѣ ея распоряженій, благоволите не упоминать при ней, что именно я задерживаю поѣздку.

Моя госпожа внезапно подняла голову надъ книгой, какъ бы собираясь что-то сказать, съ величайшимъ усиліемъ удержалась, и снова уставясь въ развернутыя страницы, отпустила насъ движеніемъ руки.

— Вотъ удивительная женщина! оказалъ приставъ, когда мы вышли. — Не владѣй она собой, тайна, которая мучатъ васъ, мистеръ Бетереджъ, нынче же разрѣшилась бы.

При послѣднихъ словахъ истина озарила, наконецъ, мою старую башку. На мигъ я, кажется, начисто лишался разсудка, схватилъ пристава за воротъ сюртука и пригвоздилъ его къ стѣнѣ.

— Проклятіе! вскрикнулъ я: — тутъ что-то не ладно насчетъ миссъ Рахили, а вы все время скрывали это отъ меня!

Приставъ Коффъ взглянулъ на меня, все еще приплюснутый къ стѣнѣ,- не шевельнувъ пальцемъ, не трогаясь ни однимъ мускуломъ грустнаго лица.

— А! сказалъ онъ: — угадали, наконецъ!

Рука моя выпустила его воротъ, голова склонилась на грудь.

— Вспомните, ради нѣкотораго извиненія моей вспышки, что вѣдь я пятьдесятъ лѣтъ служилъ этому семейству. Сколькоразъ, бывало, миссъ Рахиль еще ребенкомъ лазила ко мнѣ на колѣна и дергала меня за бакенбарды. Миссъ Рахиль, со всѣми ея недостатками была, на мой взглядъ, милѣе, краше и лучше всѣхъ молодыхъ госпожъ, располагавшихъ услугами и любовью стараго слуги.