Лунный камень

— Чмъ боле узнаю васъ, мистеръ Бетереджъ, отвчалъ приставъ, — тмъ боле открываю въ васъ добродтелей. Боже мой! Какъ рдко встрчаешь въ этомъ мір скромность! И какъ щедро одарены вы этимъ неоцненнымъ качествомъ! Подумайте только, что если я войду въ хижину одинъ, уста замкнутся, не давъ отвта на мои вопросы; если же меня будетъ сопровождать человкъ, пользующійся, подобно вамъ, уваженіемъ цлаго околотка, то я никому не внушу подозрній и услышу откровенныя рчи. Вотъ въ какомъ свт представляется мн это дло, а вы какъ на него смотрите, мистеръ Бетереджъ?

Не имя подъ рукой готоваго и мткаго отвта, я, чтобы выиграть время, спросилъ у него, о какой именно хижин говоритъ онъ. Приставъ описалъ мстность, и я догадался, что рчь шла о хижин рыбака Іолланда, въ которой жилъ онъ съ своею женой и двумя взрослыми дтьми — сыномъ и дочерью. Если вы оглянетесь назадъ, читатель, то вроятно вспомните, какъ въ самомъ начал этого разказа я упоминалъ вамъ, что Розанна Сперманъ мняла иногда мсто своей прогулки и въ вид рдкихъ исключеній отправлялась не на пески, а къ своимъ друзьямъ въ Коббсъ-Голь. Друзья эти и были Іолланды, весьма почтенные люди, длавшіе честь своему околотку. Знакомство ихъ съ Розанной завязалось чрезъ дочь, которая, благодаря своей кривой ног, слыла въ вашихъ мстахъ подъ именемъ хромой Люси. Об увчныя двушки, вроятно, чувствовали другъ къ другу взаимное влеченіе, и потому всякій разъ какъ Розанна приходила къ Іолландамъ, ее встрчали привтливо и ласково. Убдившись, что приставъ Коффъ подкараулилъ двушку, вошедшую именно въ эту хижину, я сталъ иначе разсуждать о своемъ участіи въ розыскахъ. Розанна, говорилъ я себ, уже не въ первый разъ посщаетъ семейство рыбака, стало-быть, доказать фактъ ея присутствія у Іолландовъ значило доказать отчасти ея невинность. Такимъ образомъ, вмсто вреда, я могъ принести ей существенную пользу, склонившимъ на доводы пристава, вслдствіе чего я, и ршился принять его предложеніе.

Мы отправились въ Коббсъ-Голъ, и слды шаговъ на песк были намъ ясно видны до тхъ поръ, пока не угасли послдніе дневные лучи.

Въ хижин мы узнали, что рыбакъ съ сыномъ выхалъ въ море на ловлю, и что хромая Люси, вчно больная, и слабая, лежитъ у себя наверху. Добрая мистрисъ Іолландъ одна приняла насъ въ своей кухн. Узнавъ о громкой репутаціи пристава Коффа въ Лондон, она поставила предъ нимъ бутылку голландскаго джина, выложила пару чистыхъ трубокъ и вытаращила на него глаза, какъ на какую-нибудь заморскую диковинку.

Я помстился въ уголк, выжидая какимъ образомъ доберется мистеръ Коффъ до разговора о Розанн Сперминъ. Окольные пути, которыми онъ любилъ приступать къ длу, оказались на этотъ разъ извилисте чмъ когда-либо. Какимъ образомъ добрался онъ до своего предмета, я ршительно не сумлъ бы передать этого ни тогда, ни теперь. Знаю только, что начавъ съ королевской фамиліи, первыхъ методистовъ и цны на рыбу, онъ постепенно перешелъ (въ самомъ заунывномъ, минорномъ тон) къ пропаж алмаза, къ злоб нашей старшей служанки, и вообще къ жестокимъ интригамъ всей женской прислуги противъ Розанны Сперманъ. Вслдъ затмъ онъ упомянулъ, что предпринятое имъ въ настоящее время слдствіе клонится не только къ тому, чтобъ отыскать алмазъ, но также, а къ тому, чтобъ оправдать Розанну отъ несправедливыхъ подозрній ея недоброжелателей. Словомъ, не-прошло и четверти часа со времени нашего появленія въ хижин, какъ добрая мистрисъ Іолландъ успла уже убдить себя, что говоритъ съ лучшимъ другомъ Розанны, и усердно приглашала пристава Коффа, для подкрпленія желудка и бодрости своего духа, отвдать ея голландскаго джина.

Твердо убжденный, что приставъ попусту тратитъ свои слова съ мистрисъ Іолландъ, я не мене того наслаждался ихъ бесдой, какъ драматическимъ представленіемъ.

Великій Коффъ выказалъ при этомъ случа необыкновенное терпніе; онъ всячески пыталъ свое счастіе, пуская зарядъ за зарядомъ, въ надежд, не попадетъ ли хоть одинъ изъ нихъ въ цль. Однако, какъ онъ на ухитрялся, дло Розанны отъ этого не пострадало, а выиграло, даромъ что мистрисъ Іолландъ болтала безъ малйшей осторожности. Наконецъ, когда, взглянувъ на часы, мы встали, чтобы проститься съ доброю хозяйкой, мистеръ Коффъ нанесъ послдній, ршительный ударъ.

— Теперь пора пожелать вамъ спокойной ночи, сударыня, сказалъ приставъ. — Но мн хотлось бы уврить васъ напрощаньи, что въ вашемъ покорномъ слуг вы видите искренняго доброжелателя Розанны Сперманъ. Къ сожалнію, должно сознаться, что ей никогда не повезетъ въ этомъ дом; и потому лучше было бы, еслибъ они вовсе его оставила.

— Благослови васъ Богъ! воскликнула мистрисъ Іолландъ:- вдь она и впрямь собирается его оставить. (Замтьте, что я перевожу слова мистрисъ Iолландъ съ йоркширскаго нарчія на чистый англійскій языкъ. Ужь если самъ велемудрый Коффъ въ разговор съ ней прибгалъ иногда къ моимъ объясненіямъ, то посудите, какую работу задалъ бы я вамъ, читатель, еслибы привелъ ея слова на мстномъ нарчіи!)