Лужок черного лебедя

Она приставила острие стрелы к моему горлу и приблизилась так, что я чувствовал сладость ее дыхания.

– Ты, кажется, не воспринимаешь меня всерьез, Тэйлор.

Стрела была адски острая. Я думал – успею ли я увернуться прежде, чем она проткнет мне трахею? Но не все было так просто… в штанах у меня стало тесно – у меня стоял.

– Ты должен заплатить за то, что взял без спросу. Это закон.

– Но у меня нет денег.

– Тогда подумай хорошенько, Тэйлор. Как еще ты можешь мне заплатить?

– Я…

Я разглядывал ее лицо – ямочка на подбородке. Пушок над верхней губой. Вздернутый носик. Лепестки губ. Жестокая улыбка. Я смотрел в ее грозные глаза и видел два маленьких отражения себя.

– У меня есть фруктовые карамельки. Но они слиплись от жары. Тебе придется бить их камнем, чтобы разлепить.

Чары рассеялись. Она убрала стрелу и залезла обратно в кабину трактора, села в кресло. Злость на ее лице уступила место скуке.

– Что?

Вместо ответа она наградила меня взглядом, полным отвращения.

Теперь я хотел, чтобы она снова приставила стрелу к моему горлу – уж лучше стрела чем этот взгляд.

– Ну чтооо?

– Я буду считать до двадцати. – Она сунула пластинку «Wrigley’s spearmint» в свой прекрасный ротик. – И если я досчитаю, а ты еще будешь в зоне видимости, я скажу своему отчиму, что ты лапал меня. И если я досчитаю до тридцати, а ты еще будешь виден вдали, я скажу ему, что ты ко мне (ее язык лизнул последнее слово) приставал. Клянусь Богом.

– Но я не лапал тебя!

– Мой отчим хранит дробовик в антресоли на кухне. Он шкажет, што принял тебя жа маленького шушистого кролика. Раз, два, три…

Верховая тропа привела меня в заброшенный сад – сказочный сад. Заросли высокой, пушистой травы – в основном, чертополоха – доставали мне до пояса, и я словно не шел через сад, но переходил его вброд, словно мягкую зеленую реку. Я все еще думал о Дафне Маддэн – и я не понимал. Там, на старом тракторе мне казалось, что я нравлюсь ей. Она ведь вряд ли делится своими слоеными пирожками с каждым проходящим мимо мальчишкой. И абсолютно точно я знал одно – она нравится мне. И даже больше. Отношения с девчонками – это опасно. Ну, не то чтобы «опасно» – скорее сложно. Но иногда – еще и опасно. Если в школе узнают, что вы парочка, вас могут затравить: «тили-тили тесто, жених и невеста! Ребенок на подходе? Как назовете?» – будут кричать они вслед, если увидят, что вы держитесь за руки, шагая по школьному коридору. А если твоя девушка нравится другому мальчишке, он может вызвать тебя на бой, чтобы доказать твоей девушке, что она встречается с сосунком.

Если вы – пара, как Ли Биггс и Мишель Тирли, вам придется вечно терпеть приколы собственных друзей, и привыкнуть к тому, что на каждой странице в своем учебнике вы постоянно будете находить ваши инициалы с припиской «4EVER», вписанные внутрь кривого сердца, пронзенного стрелой. Учителя тоже обычно участвуют в травле. В прошлой четверти, когда мы проходили размножение червей на уроке биологии, мистер Уитлок назвал одного червя «червь Ли» а другого «червь Мишель». Мальчишки хихикали на задних партах, а девчонки так вообще – их ржание было похоже на закадровый смех в дешевых сериалах. Смеялись все, кроме Мишель Тирли – лицо ее приобрело почти свекольный оттенок, и она захныкала.

Между мной и Дафной – множество барьеров. Район, где я живу, Кингфишер Медоус, считается самым престижным во всем Блэк Свон Грин. Она же, напротив, живет на ферме с отчимом, у черта на куличках. Я учусь в классе 2КМ – и мы на первом месте по успеваемости, она учится в 2LP – они предпоследние в рейтинге. Между нами так много различий, и мы не можем просто взять и закрыть на них глаза.

И потом еще секс. Его начинают изучать на уроках биологии только в десятом классе. И вообще – одно дело рассматривать изображение эрегированного пениса внутри вагины в учебнике, и совсем другое дело – применять это на практике.

Я видел настоящую вагину только однажды. Нил Броус принес в школу непристойное фото и давал нам посмотреть – в обмен на 5 пенни. На фото было нечто похожее скорее на детеныша кенгуру, выглядывающего из волосатой сумки мамы-кенгуру. Меня чуть не вырвало.

Я ведь даже не целовался ни разу в жизни.

Ее глаза – цвета темного меда.