Лужок Черного Лебедя

Дин с уханьем поехал вниз по «Головоломному склону Али-Бабы». Едва я приготовил свой коврик, как небо со стороны Велланда взорвалось фейерверками. Ночь Гая Фокса только завтра, но велландские ждать не умеют. Стебли медленно росли в небе и вдруг с хлопком распустились в замедленную съемку расцветающих хризантем. Посыпался звездный дождь — серебро, пурпур, фениксово золото. Хрумтящие «бубух» донеслись с опозданием на секунду. Бум… бум… Лепестки фейерверка осыпались и обратились в пепел. Больших было всего штук пять или шесть, но такие красивые!

Никто не взбирался на башню, где я стоял — я бы услышал шаги на ступенях.

Все так же сидя на краю скользкого склона, я достал бумажник Уилкокса и стал считать Уилкоксовы деньги. Мои деньги. Это не были пятерки или десятки — нет, сплошные двадцатки. Я до сих пор двадцатку и в руках не держал. Пять… десять… пятнадцать…

Тридцать королев Елизавет. Бледных в звездном свете.

«ШЕСТЬСОТ!!! ФУНТОВ!!!» — завизжал я.

Но про себя.

Если их у меня найдут — все равно кто — я даже не решался представить, чем это мне грозит. Я заверну деньги в полиэтилен, положу в коробку для сэндвичей и спрячу. Лучше всего где-нибудь в лесу. А бумажник надежней всего бросить в Северн. Жаль. У меня нет бумажника, только дурацкий мешочек на молнии. Я понюхал бумажник Уилкокса, чтобы хоть атомы от него перешли в мой организм. Жаль, что нельзя вдохнуть атомы Дон Мэдден.

Сидя на башне, я думал о том, что у Гусиной ярмарки — свое волшебство. Оно обращает мою слабость в силу. Оно обращает наш общинный луг в это подводное царство. Песня «Ghost Town» группы «Specials» летела, как мыльные пузыри, с «Волшебной горы», «Waterloo» «ABBA» — с «Летающих чашек», тема из «Розовой пантеры» — с цепной карусели «Ветерок». «Черный лебедь» был так полон народу, что потроха перли наружу. Еще дальше, где раскинулись поля, деревни плыли по воздуху, держась ни на чем. Хэнли-Касл, Блэкмор-Энд, Бразеридж-Грин. Вустер был как сплющенная галактика.

Но самое лучшее — то, что я изобью Уилкокса в кашу. Я! Руками его отца. С какой стати мне из-за этого переживать? После всего, что Уилкокс делал со мной. И ни тот, ни другой об этом никогда не узнают. Идеальная месть. И вообще Келли преувеличивает. Ни один отец не станет так уж жестоко избивать сына.

Послышались шаги на ступенях — на башню кто-то лез. Я торопливо сунул богатство в карман, снова уселся на колючий коврик, и дивная мысль скользнула ко мне в голову как раз в тот момент, когда я соскальзывал вниз: за шестьсот фунтов можно попробовать купить «Омега Симастер».

Сегодня я закладывал виражи, как истинный повелитель «Головоломного склона».

* * *

— Эй, — сказал Дин, когда толпа несла нас мимо палатки с жареной картошкой, — да неужто это твой папка?

«Не может быть», — подумал я, но это был именно он. В плаще, как у лейтенанта Коломбо, и офисном костюме. На лице морщины — словно их с силой загладили утюгом. Я подумал, что папе не помешал бы очень длинный отпуск. Папа ел жареную картошку из газетного кулька деревянной вилкой. Бывают сны, в которых вполне нормальные люди появляются в совершенно ненормальных местах, и сейчас я как будто попал в такой сон. Я не успел сообразить, почему нам надо срочно уносить ноги — папа нас заметил.

— Привет, ребята.

— Добрый вечер, мистер Тейлор, — Дин говорил с опаской. Они не виделись еще ни разу после той истории с мистером Блейком, в июне.

— Привет, Дин. Как рука?

— Спасибо, ничего, — Дин пошевелил рукой. — Как новенькая.

— Рад слышать.

— Привет, папа, — я тоже нервничал, сам не зная отчего. — Что ты тут делаешь?

— Я не знал, что мне нужно твое разрешение, Джейсон.

— Нет, нет, я не то имел в виду…

Папа старался улыбнуться, но получилась только болезненная гримаса.

— Знаю, знаю. Что я тут делаю? — папа выудил вилкой кусочек картошки и подул на него. — Видишь ли, я ехал домой. И увидел весь этот шум и тарарам.

Голос у него был какой-то странный. Мягче обычного.

— И решил, что не могу же я пропустить Гусиную ярмарку. Решил побродить немного. Унюхал вот эти, — папа встряхнул газетным кульком. — Ты знаешь, мы одиннадцать лет живем в Лужке Черного Лебедя, и я первый раз выбрался на Гусиную ярмарку. Я все собирался сводить и тебя, и Джулию, когда вы были маленькие. Но что-то важное мне всегда мешало. Что-то очень важное… не помню что.

— Ой, да. Мама звонила из Челтнема. Велела передать тебе, что в холодильнике киш. Я оставил тебе записку на кухонном столе.

— Очень любезно с твоей стороны. Спасибо, — папа воззрился в глубины своего кулька, словно там были написаны ответы на его вопросы. — Эй, а вы-то поели? Дин? Хотите жареную картошку с чем-нибудь?

— Я съел сэндвич и вишневый йогурт перед тем, как выйти из дому, — я не стал упоминать про яблоко в карамели на случай, если оно окажется выброшенными деньгами.

— Я съел в этом ларьке три «Всеамериканских гурманских хот-дога». Я их горячо рекомендую, — Дин похлопал себя по животу.

— Отлично, отлично, — папа сжал голову руками, словно она у него болела. — А. Позволь, я тебе, э…