Лужок черного лебедя

Появился сотрудник кинотеатра. Он окинул взглядом очередь, чтобы определить, кто попадет сегодня на сеанс, а кому лучше идти домой. Определить Спасенных и Отвергнутых. Он спускался по ступенькам, медленно, словно нес гроб, и губы его шевелились, пока он считал людей. Ручкой он что-то царапал в своей папке с зажимом. Люди в очереди вздыхали с облегчением, когда он проходил мимо них, и оборачивались, чтобы посмотреть, где же пройдет граница между Спасенными и Отвергнутыми. Спасенные — такие сволочи. Они заслужили место в цветастом царстве темноты. Даже если они будут сидеть в первом ряду, и экран будет слишком близко, они будут знать, что «Огненные колесницы» сейчас показывают специально для них. Двадцать человек осталось между сотрудником кинотеатра и нами. Пожалуйста, сделай еще нексколько шагов, всего несколько шагов, ну давай же, всего несколько шагов…

Пожалуйста.

Глава 9. Червяк

— Джейсон Тейлор, — изо рта у Росса Уилкокса воняло ветчиной, — ходил в киношку с мамочкой. — Еще секунду назад мы с Марком Брэдбери обсуждали игру «Пакман». А теперь вот это. Отрицать бесполезно. — Мы видели тебя Челтенгэме. Ты стоял в очереди с мамулей.

Проходившие мимо нас дети замедлялись, и, казалось, само время замедлилось.

Чтобы снизить напряженность момента я попытался улыбнуться.

— Че ты лыбишься? Сраный скользкий червяк. Лапал небось свою мамку в заднем ряду, сидели с ней на местах для поцелуев, а? — Уилкокс сильно дернул меня за галстук. — Целовал ее в десны, а? — Потом зажал мой нос между пальцев.

— Господи, Тейлор! — Гарри Дрэйк всегда охотится вместе со своим двоюродным братом. — Это омерзительно!

Нил Броус смотрел на меня так, словно я собака, которую надо отвезти к ветеринару и усыпить. С жалостью, но и с презрением.

— По-французски целовались, а? — Сказал Ант Литтл — новая шестерка Уилкокса.

— Сунул ей свой пальчик туда, а? — Сказал Уэйн Нэшенд, самый старший из них.

Дети, наблюдавшие за этой сценой, ухмылялись.

— Отвечай. — У Уилкокса есть привычка — кончик его языка всегда торчит между зубами, словно он прикусил его (этот тот самый язык, что исследовал каждый дюйм тела Дафны Маддэн). — Ил-ли т-т-ты н-н-не м-м-можешь г-г-говорить, а? З-з-заика?

Эти слова придали его подлости новое измерение. Глубокая яма появилась там, где должен был быть мой ответ.

— Росс! — Прошипел Даррен Крум. — Фланаган идет!

Уилкокс наступил мне на ногу так, словно хотел раздавить докуренную сигарету.

— Членоголовый заикающийся глист.

Мистер Фланаган, завуч, легкой походкой проследовал мимо нас и стал заталкивать ребят из класса 3GL в кабинет географии. Уилкокс, Ант Литтл и Уэйн Нэшенд ушли, оставив меня наедине с моей растоптанной, уничтоженной репутацией. Марк Брэдбери сверял свою домашку по математике с Колином Полом. Я не стал ни к кому подходить, я знал, что никто сейчас не захочет говорить со мной. Все что я мог — это пялиться в окно и ждать, когда же мистер Инкберроу уже закончит урок.

В тумане все выглядит иначе — тускло: желтые листья словно лишаются цвета, а красные приобретают коричневый оттенок.

Две математики подряд — это девяносто минут чистой, концентрированной скуки, но сегодня все было гораздо, гораздо хуже. О чем я только думал? Зачем я просил маму сводить меня на «Огненные колесницы»? Надо было просто пойти одному и самому заплатить за билет.

Хотя даже в этом случае, Уилкокс, я думаю, все равно нашел бы причину докопаться до меня. Он меня ненавидит. Собаки ненавидят лис. Нацисты ненавидят евреев. Для ненависти не нужны причины. Ты существуешь — и это уже причина тебя ненавидеть. Я думал об этом, когда мистер Инкберроу вдруг грохнул указкой по моей парте. Я подпрыгнул на стуле и больно ударился коленной чашечкой.

— Нуждаешься в разминке, а, Тэйлор?

— Эмм… я не знаю, сэр.

— Бриф-тест быстро взбодрит твой мозг. Ты против Пайка.

Я беззвучно застонал. «Бриф-тест» — это любимое развлечение мистера Инкберроу. Один мальчиша пытается сосчитать сумму на левой стороне доски, второй — ту же сумму на правой стороне. Игра на скорость. Клайв Пайк — математический гений из класса 3KM. Против него у меня нет ни единого шанса. Все это знали и ждали целого представления.

Когда мы записывали уравнения, мой мел заскрипел. Половина класса захихикала, включая девчонок.

— Ну и лузер. — Буркнул Леон Катлер.

Одно дело, когда Росс Уилкокс публично оскорбляет тебя. Он многих оскорбляет, а уж в этой четверти он совсем озверел. Но если какой-нибудь Мистер Середнячок вроде Леона Катлера позволяет себе сказать в твой адрес грубое слово и даже не боится, что ты услышишь… это означает, что ты официально достиг дна, твоя репутация обанкротилась.

— На старт, внимание — марш! — Сказал мистер Инкберроу.

Клайв Пайк тут же зашуршал мелом по доске.

Я все равно не смог бы решить уравнение. Я даже не знаю для чего эти уравнения вообще нужны.

— Сэр! — Позвал Гарри Дрэйк. — Тейлор смотрит на доску Пайка. Мне кажется, это не очень спортивное поведение, сэр.

— Я не… (Палач наступил каблуком на слово «смотрел») Это неправда, сэр!