Львиное сердце

Я потом очень долго не мог разговорить эту самую няньку, – было видно, что она чего-то боится. Кое-как мне удалось ее убедить, что лично ее я ни в чем не подозреваю и ничего плохого не желаю… Наконец она все же заговорила. Рассказала то, что я и так уже знал из протоколов допросов, но потом добавила, что если кто и убил несчастного ребенка, то это только старший братец Леня. Якобы это он уволок ребенка через окно, убил и спрятал…

– Ему же тогда было… только четырнадцать! – не поверил Баженов.

– Да, я тоже усомнился, – кивнул Сарычев. – Но старуха была абсолютно убеждена в своей правоте. Говорила, что Леня ненавидел сестру. Смотрел на нее, как будто примеривался, прикидывал, как лучше убить, и глаза у него при этом были волчьи… Да, она так и сказала – волчьи. Она и сама его боялась в такие моменты…

– Почему же она никому ничего не сказала, если чувствовала, что ребенок в опасности? – мрачно спросил Баженов.

– Говорят же тебе, боялась, – так же мрачно объяснил ему Боб. – Да и попробуй скажи такое родителям – они тебя палками из дому погонят… Не хотела, поди, бабулька работу потерять…

В кармане у Сарычева зазвонил телефон, и он отошел. Боб и Баженов сидели молча, переживая тяжелое впечатление от его рассказа…

Сарычев вернулся с мрачным лицом. В ответ на вопросительные взгляды Боба и Баженова сухо пояснил:

– Особняк в «Сосновом раю» принадлежит Мартемьянову Максиму Максимовичу. В данный момент стоит пустой, готовится то ли к ремонту, то ли к продаже… Соседи давно уже не видели ни хозяина, ни его мать, ни сиделку, ни охранников… Фотографию Мартемьянова, правда, нашли, и с фото Торопцева из старых архивов сравнили. Одно лицо, эксперты дали однозначное заключение… Вот, Алексей, взгляни…

– Ну да, это он, – уверенно сказал Баженов, взглянув на экран телефона Сарычева. – Осталось только Инге показать…

– Сейчас покажем. – Сарычев покопался в телефоне и поднес его к уху. – Саша, я тебе сейчас фотографию прислал, посмотри сама и покажи ее Инге, пожалуйста. Да, да… Ну что? Тот самый «дядя Леня»? Понял… Извини, Саша, так надо… Постарайся ее успокоить, и сама успокойся. Скоро мы его возьмем…

Он спрятал телефон в карман и взглянул на Баженова и Боба.

– Вот так, мужики… Похоже, опять след оборвался. Ну ничего, теперь хоть знаем, кого искать…

– Сан Саныч, а что дальше было с этой семьей? – спросил Баженов.

– После исчезновения Лили семья начала распадаться. Мне кажется, родители догадывались о том же, о чем и нянька. Но они боялись в этом признаться даже самим себе. Они пытались жить дальше, но получалось плохо. Старший Торопцев сник, видимо, нести такой груз оказалось не под силу даже ему. У него появились проблемы со здоровьем, а что касается Елены Аркадьевны, то она просто стала тихо сходить с ума… Но несколько лет они еще держались. Леонид окончил школу. Отец настаивал, чтобы он поступил в мединститут, но сынок не послушался и пошел в университет, на биофак. После окончания уехал за границу. Видимо, намеревался там и остаться, но что-то не срослось, и он вернулся. И вот, всем на горе, пришел работать в Институт биологических проблем, к вашему деду, Алексей…

Семья его к тому времени, считай, развалилась. У матери развилась душевная болезнь, и она лежала в той самой Пихтовке, в психиатрической больнице, которой ранее заведовал ее муж. Старшего Торопцева болезнь жены доконала окончательно, он перенес два инфаркта, получил инвалидность и вынужден был уйти на покой. После возвращения сына он прожил еще год, а потом третий инфаркт свел его в могилу…

После смерти отца Леонид получил доступ к его капиталу. Он был немаленький и хранился в валюте, его не затронули ни инфляция, ни денежные реформы, так что в конце девяностых Леонид оказался свободным и очень состоятельным молодым человеком.

Ну а потом началась эта история с Вероникой. Саша, сестра Кости, считала, что во всем виновата мать Вероники. Это она давила на дочь, она заставила ее бросить Костю и выйти за богатого Леонида. Софья Андреевна была уверена, что Леню ждет большое будущее… Но я думаю, дело не только в этом. Торопцев был красив, очень красив… Он сумел вскружить голову молодой женщине. Я думаю, Вероника просто влюбилась…

– За что же он ее убил? – спросил Баженов.

Ему никто не ответил. На этот вопрос ответа ни у кого не было.

– Может быть, он действительно хотел убить не Веронику, а Алю? – продолжал допытываться Баженов.

Сарычев пожал плечами.

– Это маловероятно. Они с Сашей, конечно, были знакомы, но мимолетно, почти не пересекались, не общались… Трудно придумать какой-либо мотив…

Немного помолчав, Сарычев закончил свой рассказ: