Маги Гипербореи

– Когда некромант создает лемура, он возвращает жизнь телу, но только телу, – пояснил бальзамировщик, вновь принимаясь раскладывать органы по урнам. – Обитавший в теле дух человека исчезает. У лемура нет характера, он лишь служит создавшему его магу, который передал ему часть своей анимы.

– Зачем же возвращать к жизни только тело? – спросил Ластианакс. – Если дух человека больше не существует…

– Представьте, какие выгоды вы получаете, призвав столь покорное вашей воле создание, особенно если воссоздаете тело некогда жившего человека! – воскликнул вдруг бальзамировщик. – Такой слуга способен на любую подлость: он украдет, убьет, обманет собственных близких – и все это без малейших угрызений совести.

Казалось, его глаза того и гляди выскочат из орбит, он говорил восторженно, почти экзальтированно.

– И это еще не все… Лемур способен использовать память человека, которым был при жизни, но воспоминания нисколько его не трогают…

Лемуры умеют мгновенно переноситься из одного места в другое, при условии, что уже видели это место в прошлом…

Пирра и Ластианакс одновременно вскинули головы. Эти новые сведения наконец-то позволили им понять, как именно происходили убийства. Лемур дождался, когда Мезенс и его телохранители достаточно далеко отойдут от толпы, и напал на них. Этот лемур зарезал Триериоса, когда тот находился один в ванной. Сам Ластианакс подвергся нападению этого существа в донжоне. Что же до Палатеса… Наверняка он просто взял стакан воды у слуги, не подозревая, что пьет отраву, поданную ему лемуром.

– Может ли маг управлять несколькими лемурами одновременно? – спросил Ластианакс.

Бальзамировщик недоверчиво поглядел на юношу и хохотнул.

– Требуется довольно много сил, чтобы управлять лемуром. Мне сложно представить, чтобы один человек сумел подчинить себе сразу несколько этих существ.

– Какова продолжительность жизни лемуров? – вмешалась Пирра.

– От нескольких часов до нескольких лет, – ответил бальзамировщик, энергично кивая головой, так что его узловатая шея задергалась. – Лемур не стареет и владеет достаточно сильными чарами, благодаря которым может выдержать удары, ставшие бы смертельными для обычного человека. Он боится лишь двух вещей: смерти своего создателя и истощения анимы, дарованной ему творцом.

Ластианакс посмотрел на Пирру и Петрокла и прочитал в их глазах тот же ужас, что охватил его самого. Перед ними стояла неподъемная задача: нужно найти хозяина лемура и убить его, прежде чем он совершит новые преступления. К тому же сделать это надо таким образом, чтобы их самих не прикончило существо, способное в любой момент появиться где угодно. Ластианакс вдруг подумал, что у него за спиной довольно большое пустое пространство, там вполне может материализоваться лемур и перерезать ему горло…

Он тяжело сглотнул.

– Вы уже пытались создать лемура?

От его вопроса нервный тик, искажавший лицо бальзамировщика, мгновенно прекратился.

– Вы мне помешаете, если я отвечу «да»? В любом случае мне скрывать нечего. Я живу намного ближе к смерти, чем большинство людей, поэтому нет ничего удивительного в том, что эта тема мне интересна. Да, я уже пробовал. И потерпел неудачу. Создание лемура требует недюжинного таланта, которым я, как выяснилось, не обладаю.

– Последний вопрос, – проговорила Пирра. – Вы еще кому-то рассказывали о лемурах?

– Было дело, – ответил бальзамировщик. – Зашел ко мне как-то раз человек и спросил, нельзя ли купить молоток, висящий на моей двери. Я отказал, и мы с ним разговорились о лемурах. Очень обаятельный оказался маг, настолько милый, что я даже пожалел, что впоследствии он стал моим клиентом.

На лицо Ластианакса набежала тень. Бальзамировщик повернулся к нему.

– Если мне не изменяет память, это был ваш наставник, мастер Палатес.

Арка

Несколько раз взмахнув крыльями, Арка поднялась достаточно высоко и направилась ко дворцу василевса. Наконец-то она начала осваивать полет с набором высоты. Прохладный ночной воздух попадал за ворот ее туники, отчего та мелко дрожала. Арка парила высоко над башнями, впервые в жизни наслаждаясь счастьем полета. Прежде она использовала свои крылья лишь в случае крайней необходимости. Девочку охватило пьянящее спокойствие, чувство свободы, которое она испытывала, разве что скача во весь опор верхом на Карапузе. Она могла попасть на любой уровень, приземлиться на любой балкон. Город принадлежал ей одной.