Магическая Картография. Страж морей

– И ведь ни единого слова лжи, – тихо ответила Авика.

– Это он умеет… Хотя его с детства этому обучали. Немудрено.

– Я знаю, как вернуть нам всем отобранную свободу! – продолжал капитан. – Знаю, как не просто победить, но и вернуться домой богатыми! Так заберем же свое! Отомстим этому трусу! Вернем то, что всегда принадлежало нам!

Экипаж взорвался криком. А герцог победоносно возвращался на мостик. И его взгляд больше походил на взгляд безумца. Снова появилось то самое, уже давно забытое чувство опасности. Авика как вчера вспомнила, почему так и не открылась Натану, вспомнила собственные мысли о правильности происходящего. Натан… милый и понимающий Натан, живущий в доме у Батисты, бегающий по женщинам, страдающий от договора с лордом, заботящийся о команде и сам готовящий кальвару у плиты, не имел ничего общего с этим Натаном Виару. Тот мужчина, которого она поцеловала на балу и для обмана которого они с Лисом покупали время норфы, посмеялся бы, заставил бы драться с самого утра, бросил бы ехидное замечание. Этот… этот бы убил не задумываясь. Этот не знает ни прощения, ни пощады. И вот беда, тот Натан нравился Авике, с ним было интересно, хорошо и даже где-то весело. Но только за этим она могла бы пойти куда угодно.

– Деньги и месть, – прошептал Хас, – вечная причина.

Его тот час же толкнул в бок Снежок.

– Святой, может тебе в Канцелярию вернуться и там проповеди читать?

– А что я? – покраснел Хас. – Я же ничего против не имею.

– Выходим! – Крикнул капитан, вбежав на мостик. Речь завершилась, теперь начиналась обычная работа. – Поднять якорь!

– Поднять якорь! – эхом раздался голос Каруса. – Все наверх! Паруса ставить!

Послышался характерный звук, орудуя лебедкой, несколько матросов быстро подняли якорь, и сразу за этим расправились белые паруса «Изольды». Ветер попал в них, начиная разгонять корабль.

– Идем западо-северо-запад, – сообщил капитан. Он двумя руками схватился за парапет, внимательно следя за происходящим на борту и получая от этого особое удовольствие.

Авика стояла рядом. Неожиданно боясь пошевелиться и совершенно не зная, что делать. И капитан впервые за все время на корабле с интересом посмотрел на нее. От этого взгляда хотелось спрятаться или сбежать, но она выдержала, с ожиданием повернув голову в сторону Натана Виару. Тот странно ухмылялся.

– Ты не слышал, что я сказал? – приблизился капитан.

– Вы сообщили курс, – неуверенно ответила Авика, терзаясь треволнениями.

– Что с тобой Ави? – он протянул руку, дотронувшись до ее лба, наполовину закрытого черным платком, словно проверяя температуру.

Такой быстрый и ничего не значащий жест. Но слишком вольный и совершенно неуместный. Как рука Лиса во время подъема.

– И что надо делать, когда я говорю курс? – спросил он, продолжая довольно улыбаться.

– Повторить для рулевого, – ответила Авика.

– Так сделай это, – намного тише произнес капитан.

Она повторила. Громко и четко, чтобы не пришлось делать это еще раз. После чего посмотрела на капитана, ожидая объяснений.

– Поздравляю, – только произнес он. – Теперь ты мой штурман.

– Мальчишка?! – встрял в разговор, подошедший к капитану Хас. – Юнга? Натан, ты с ума сошел?

Корабль заскрипел, паруса окончательно расправились и «Изольда» набрала полный ход, возможный для этого ветра.

– Я буду помогать мальчишке, Хас. Держать курс! – прокричал он, и, увидев вбежавшего на мостик Лиса, сообщил: – А вы все за мной.

`

Карус как боцман был справедлив и суров. И если долг капитана – воодушевить экипаж, настроить на грядущее сражение и создать желание биться и умереть друг за друга, то боцман должен был привести их в чувства и выстроить твердую дисциплину. Со своими обязанностями Карус справлялся как нельзя лучше.

Когда работа была налажена, все матросы заняли свои места, корабль уверенно удалялся от Фаверхейма под чутким присмотром Снежка и Ворона, а капитан со своими людьми отправился в кают-компанию, Карус принялся зачитывать устав.

– Строжайшая дисциплина, – доносился его крик с палубы, настолько громкий, что его можно было услышать даже в трюме. – За измену – смерть… За мужеложество или содомию – смерть… Тот кто откажется вести бой с врагом будет приговорен к позорной порке у мачты и смерти…

Перечню всех правил и наказаний, казалось, не будет конца. Ворон со Снежком с сомнением переглядывались, каждый раздумывая о том, стоило ли вообще озвучивать часть из этих правил рекрутам.