Магическая Прага

Он обладал клювоподобным носом, мышиными глазками и был “корноухим” (уши отрезал ему в 1580 г. ланкастерский палач за фальсификацию нотариальных документов)[643], что только усиливало его двуличие, его дьявольский ореол. Вот как описывает его Майринк: “шарлатан с отрезанными ушами, искуситель, медиум”[644]. В реальности его звали Талбот и родился он в 1555 г. в Ворчестере. Искалеченный палачом, он отрастил длинные волосы, чтобы скрыть отсутствие ушей, изменил имя на Келли, сбежал из Ланкастера и скитался по Англии. Как-то на постоялом дворе в одном из уэльских городков в руки Келли попал старинный манускрипт, найденный на могиле монаха-колдуна вместе с двумя полыми шарами из слоновой кости, наполненными красной и белой пудрой. Старый фолиант был написан на непонятном языке. Уверенный, что там записана формула философского камня, Келли отправляется (22 ноября 1582 г.) в Мортлейк, где жил доктор Ди, надеясь, что вызванные магическим зеркалом духи дадут ему ключ к расшифровке рукописи[645]

.

Келли, хотя и был пьяницей и жуликом, вызвал большое доверие королевского астролога и стал его помощником в беседах с ангелами и в трансмутациях. Их экзорцизмы, ангелология и предсказания привлекали множество любопытствующих и, по-видимому, саму Елизавету в “капеллу” в Мортлейке. В июне 1583 г., когда воевода серадзкий Ольбрехт Лаский, “польский князь Лаский”[646], оказался в Англии, он не преминул посетить лабораторию Джона Ди. 26 июня некий дух, вызванный с помощью зеркала, предсказал Ольбрехту, что после смерти короля Стефана Батория он взойдет на Ягеллонский трон[647]. Метивший на этот престол Лаский, растрогавшись, пригласил обоих колдунов в Польшу. После этого удачного путешествия Джон Ди, вместе с женой Фромондой, сыном Артуром и шарлатаном Келли, отправился в Краков, где возобновились “шагаловские” видения – предвидения, приводившие Лаского[648]

в упоение. Стефан Баторий, большой поклонник гороскопов и астрологии, тоже не хотел отставать, так что ангелы небесные были явлены и ему, в его резиденции[649].

В августе 1584 г. оба английских мага – Джон Ди и Эдуард Келли – прибыли в Пражский Град. Джон Ди, понимавший язык птиц и умевший говорить на языке прародителя Адама, добился милости монаршего ипохондрика, превратив ртуть в золото и оживив целый театрик духов в своем хрустальном шаре[650]. Разве можно было отыскать более подходящий инструмент для удовлетворения капризов Рудольфа, да еще настолько соответствующий этой волшебной шкатулке – городу на Влтаве? Говорящее зеркало – ангельская бездна, безумный предмет, который можно было бы поместить в арсенале пражского иллюзионизма рядом с цилиндрами фокусников, как у Франтишека Тихого[651]

, или с трианглем, быстрее скорости света погружавшим в прошлое, как в романетто[652] Якуба Арбеса “Мозг Ньютона”[653].

Оба мага были приняты при дворе со всеми почестями, однако попытались усидеть на двух стульях. Пообещав Рудольфу польский трон с помощью вещего шара, они злоупотребили доверием другого фанатика алхимии и ужасного простофили – Вилема из Рожмберка – синьора Крумлова и маркграфа богемского королевства. В лабораториях в Крумловском замке Рожмберка и в Тршебони паслись толпы чудотворцев, гадателей, алхимиков, орды грабителей и мошенников, что с помощью хитрости и махинаций выкачивали деньги из рода пятилепестковой розы[654]

. Некий адепт из Мейсена потребовал выдать ему восемьдесят флоринов и посеял их в саду Крумловского замка, полив затем алхимической настойкой. И пока Рожмберк ждал, когда деньги дадут золотые всходы, обманщик ночью вырыл монеты и отправился восвояси с хорошим кушем[655]. Этот анекдот, подобно притче, иллюстрирует спагирическую[656] тенденцию считать металлы живыми организмами, способными расти, зреть, умножаться, подобно пшенице, если их посеять в хорошую землю[657], а также мошенничество алхимика-сеятеля, облапошившего своего мецената (ибо в жажде наживы заключен источник неблагодарности).