Магические узы

Хорошо, что не спросил: «Где?» Спросил бы – убила… или расплакалась.

В восемь лет на Рождество мама Ярослава решила нарядить меня ангелом. Не знаю, чем ее не устроили проволочные крылья из лебяжьего пуха, но она соригинальничала – купила кулон с заклинанием черной магии и отрастила мне настоящие ангельские крылья. Уродство выросло всего через пару минут после того, как кулон надели мне на шею, и даже через много лет я содрогалась от воспоминания о той нечеловеческой боли, которую пришлось тогда пережить.

Конечно, артефакт мать сняла тут же, рассчитывая, что крылья отпадут так же быстро, как вылезли, но не тут-то было. Они отваливались почти месяц, усеяли дом перьями и оставили после себя два шрама под лопатками. Такое напоминание о вселенской глупости нашей матери.

Богдану в то черное Рождество повезло еще меньше. Маманя пыталась нарядить сына зайчиком, и длинные лопухи, выросшие на месте аккуратных мальчишеских ушек, довели директора лицея до сердечного приступа. Дело удалось замять только потому, что наш папа находился на хорошем счету в Ратуше, но старший брат по сей день страдал некоторой лопоухостью.

Другими словами, еще в детстве я на собственной шкуре узнала, что трансформации тела болезненны до одурения и всегда имеют плачевные последствия, поэтому, сидя на крышке унитаза в номере братьев Ветровых, крутила в руках перстень с черным заклинанием и не решалась его надеть. В голове даже прокручивались плюсы умерщвления перед превращением.

Больше всего меня волновал вопрос: что, если после того как я сниму кольцо, мужское достоинство останется на прежнем месте и не отвалится?

– Может, мы сделаем вид, что я сбежала? – крикнула, глядя на запертую дверь.

– Нет! – отозвался Ратмир.

– Ведушка, не бойся! – проблеял Док. – Ты же знаешь, снимаешь перстень – колдовство пройдет.

– Птаха, ты подумай, когда ты еще побываешь в шкуре мужика? – добавил Стриж. Понять мои страхи он вряд ли мог. Понадобилось меньше суток, чтобы благодаря природной магии у него затянулись ранения, а тот самый отличительный орган, если вспомнить об ангельских крыльях, у меня наверняка будет болтаться не одну седмицу! Так что, не дай, добрый Боженька, еще раз пережить столь чудовищное приключение!

– Веда, ты чего застряла? – подогнал меня Ратмир.

– Сейчас! – отозвалась я и, глубоко вздохнув, надела кольцо.

Секундой позже стало ясно, что воспоминания о пережитой в восьмилетнем возрасте боли сильно померкли с годами. Казалось, что мышцы разрывались, а кости крошились в пудру, нестерпимо горело между ног. Я даже не смогла закричать, съехала с унитаза и отключилась…

В сознание меня привел настойчивый стук в дверь.

– Веда, ты в порядке? – позвал Ратмир.

– Да, – слабо отозвалась я. Подняла руку с кольцом и на мгновение забыла, как дышать. Ладошки по-прежнему оставались узкими и аккуратными, а пальчики тонкими, но кожа стала насыщенного зеленого цвета.

– Твою мать! – прошептала я, мгновенно приходя в себя, а в следующий момент уже стояла на ногах и разглядывала в зеркале страшную зеленую физиономию с приплюснутым носом, пухлыми темно-изумрудными губами и острым подбородком. На макушке вместо ушей тряслись острые локаторы и как будто напрашивались на то, чтобы их связали ленточкой.

– Блин… – снова протянула я, не находя других слов.

Док превратил меня в уродливого гоблина! Даже не тролля, а гоблина, чем-то отдаленно напоминавшего прежнюю меня. Зато, судя по ширинке, я стала мужского пола…

– Ведушка, ты чего притихла? – жалобно заскребся Док.

– Чего притихла? – рявкнула я и со злостью толкнула дверь, заставив бездарного эскулапа отпрянуть на несколько шагов. Мой выход погрузил комнату в изумленное оцепенение.

Профессор мгновенно покраснел и как-то нервно сглотнул. Полулежавший на подушках Стриж забыл закрыть рот, а Ратмир, разговаривавший с кем-то по зеркальному коммуникатору, оборвал разговор на полуслове и медленно опустил руку.

– У меня только один вопрос, – произнесла я и повернулась к Доку, который приобрел красивый свекольный цвет. – Так все и задумывалось?

В следующий момент гробовая тишина взорвалась издевательским гоготом Ветрова-младшего.

– По-твоему, это смешно?! – рявкнула я, почему-то указывая на ширинку.

– Кто ты, уродец? – задыхался парень, хватаясь за бока. – И зачем ты слопал нашу Птаху?!

– С другой стороны, тролль даже лучше, чем просто парень, – рассудил Ратмир.

– Судя по росту, она стала не троллем, а гоблином! Маленьким паршивеньким гоблином! – задыхался на кровати Стриж, и я мстительно пожелала, чтобы у него разошлись раны.

– Вы хотя бы попытаетесь сделать вид, что вам стыдно? – накинулась я на братьев, а Док из свекольного стал пятнистым.

– Я не специально! – замахал он руками. – Ведушка, ты уж прости меня.

– Простить?! – взвилась я и схватилась за уши. – Ты видел вот эту мерзость? Как я могу тебя простить, когда у меня на голове не уши, а лопухи?! И вообще, дайте мне брюки пошире! У меня меж ног давит!

– Я сейчас лопну! Отмывайте стены! – подвывал в наволочку Стриж. Мне оставалось лишь бессильно беситься и трясти ушами.