Магия Голоса

На следующий день, к Дозору, пришёл Александрэль со своим отрядом. Весь наш большой лагерь как-то разбился на кучки, и отовсюду слышались возбуждённые голоса, обсуждающие подробности прошедшего сражения. Воины Александрэля с трепетным восторгом, изумлённым восхищением и скрываемым страхом рассказывали, как выглядела созданная Александрэлем гигантская водяная воронка, с бешено крутящимся водоворотом. В эту воронку затягивало плоты орков, и их там перемалывало, засасывая в глубины Океана. А воины нашего отряда с гордым ликованием пересказывали, как мы, даже без помощи магии, сумели победить ненавистных степных орков.

Всеобщее возбуждение утихло только ночью, и Горус, выставив караул, лёг рядом, как всегда бережно прижимая меня к себе всеми пятью конечностями.

— Ты думаешь, степняки, получив такой отпор, теперь надолго оставят нас в покое? — спросила я, прижимаясь щекой к его груди.

— Не знаю, Душа моя, — задумчиво ответил он, — мне не даёт покоя бессмысленность этой попытки нападения.

— Почему бессмысленность? Может, они рассчитывали, что мы их не обнаружим. Или будем не готовы к встрече. Или нас окажется мало. Или мы, по их понятиям, вообще, слабаки, которых задавить ничего не стоит, — высказала я свои соображения на эту тему.

— Владыка очень коварен и никогда не поступает так прямолинейно. Но может это была разведка боем? И он хотел понять на что вы, эльфы, способны? — предположил Горус.

— Ну, ничего себе, разведка! Столько орков погибло, — возмутилась я.

На это он ничего не ответил, только неопределенно пожал плечами.

— Ладно, не будем ломать себе голову, может Петрос что-то прояснит после камлания, — постарался успокоить меня Горус. — Спи, пусть Духи пошлют тебе сладкие сны, — как всегда перед сном, поцеловал меня он.

Утром, большой отряд эльфов ушёл из Дозора. И стало так тихо, уютно, спокойно, что мы решили, что этот день будем отдыхать.

Сходили на охоту. Воспользовались душем в здании Дозора. Привели в порядок прилегающую территорию, убрав все следы пребывания здесь большого лагеря. Вели неспешные разговоры. Я спела для парней и свободных от несения дежурства дозорных.

С удовольствием отметила, как чарующи краски и звуки, окружающие нас. Нежен лёгкий ветерок, перебирающий мои распущенные волосы. Ласковы тёплые лучи солнц, пробивающиеся сквозь ажурную листву деревьев. Своеобразен аромат воздуха, вблизи Океана. Горус, при каждом удобном случае, так и норовил затянуть меня за какой-нибудь куст, спрятав от взглядов окружающих, и страстно целовал до распухших губ. Как прекрасен покой мирной жизни!

Следующим днём, простившись с дозорными, мы тронулись в путь. Отойдя на некоторое расстояние, Петрос выбрал место для ритуала на самом краю берега и, взяв в помощники Маркуса, Доркуса и Жакоса, принеся в жертву добытого на охоте дикого ящера, начал камлать.

Звон бубна Петроса, выкрикиваемые им заклинания, безумный танец, треск жаркого костра, запах крови ящера и разливающееся вокруг напряжение, вызвали во мне ужасающие воспоминания о ритуале в полном шаманском кругу. Эти воспоминания отозвались чувством внутренней дрожи и неприятными, колючими мурашками по телу. Этот мрачный, чуждый, кровавый ритуал, вызывал уважение и страх перед грозной Силой магии Смерти.

После ритуала Петрос со своими помощниками подошёл ко мне, Горусу и Такисарэлю, сидящими в стороне. Он устало присев рядом, растерянно произнёс:

— Духи предков были благосклонны и отозвались на призыв. Но я не понял их ответов. Они сказали, что в ближайшем будущем степные орки не раз окажутся на эльфийском берегу, но эльфам нечего опасаться, если они сумеют смирить свою гордыню.

— Не может быть! — воскликнул Такисарэль с тревогой.

— Ничего не понимаю, — обеспокоено отозвалась я.

— Может быть, ты что-то неправильно понял? — недоумённо уточнил Горус.

— Петрос, а сам ты, что по этому поводу думаешь? — ошеломленно спросил Маркус.

— Не знаю, что и думать, — озадаченно сказал Петрос. — Ивануэль, свяжись по амулету с Эдмунизэлем, перескажи мои слова, больше мне добавить нечего. Пусть он и Совет Старейшин ломают голову, что означает это послание Духов предков.

Эдмунизэль выслушал меня безрадостно, но, стараясь скрыть потрясение и охватившую его тревогу, велел нам, не мешкая, возвращаться домой.

Мы так и сделали. Идя, уже ставшим привычным маршрутом, каждый молча думал, что означает услышанное от Петроса? И не находил ответа.

Вечером, устраиваясь на ночёвку, разбили лагерь. Поели сваренную Доркусом похлёбку, её почему-то предпочитают даже орки выросшие здесь, среди эльфийского пищевого разнообразия.

Перед сном я отошла присесть за кустики. Только поднялась, завязывая штаны, как кто-то грубо схватив меня сзади, зажав нос и рот, перекрывая доступ воздуха, и куда-то потащил. Мучительно пытаясь вздохнуть и теряя сознание, успела промелькнуть обречённая мысль — «это уже было со мной…».